Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец в одиннадцать она встала, стряхнула прилипшую к джинсам траву и кинула камешек в окно Кейти.
Ей пришлось кидать четыре раза, прежде чем в окне появилась голова подруги.
— Талли!
Кейт исчезла в комнате и захлопнула окно. Ей понадобилось меньше минуты, чтобы оказаться на заднем крыльце дома. На Кейт была ночная рубашка и очки в черной оправе со специальной резинкой. Кейт заключила подругу в объятия.
Почувствовав, как теплые руки Кейт обвивают ее плечи, Талли впервые за последние дни ощутила себя в безопасности.
— Я так по тебе скучала, — сказала Кейт, крепче прижимая подругу к себе.
Талли молчала, потому что боялась заплакать, если попытается сказать хоть слово. «Интересно, — подумала она, — представляет ли Кейт, как нужна Талли ее дружба».
— Я привезла наши велики, — сказала Талли, отступая назад, чтобы Кейт не заметила стоявшие в ее глазах слезы.
— Здорово!
Через несколько минут они уже ехали знакомой дорогой, а затем неслись с Саммер-Хилл, подняв руки и пытаясь поймать ветер. У подножия холма они спрятали в кустах велосипеды и спустились по извилистой тропинке к реке. Вокруг них шептались деревья, вздыхал ветер и тихо шуршали падающие листья — признак ранней осени.
Кейт присела на их старом месте, под деревом, привалившись спиной к поросшему мхом стволу и раскинув ноги в высокой траве.
Талли вдруг захотелось вернуться в детство, ведь именно здесь они провели большую часть чудесного лета, связавшего воедино их жизни и превратившего их в лучших подруг. Талли прилегла около Кейт и почувствовала плечо подруги рядом со своим. После тяжелых последних дней ей было очень важно чувствовать, что ее лучшая подруга наконец-то рядом с ней. Она поставила рядом транзисторный приемник и сделала чуть громче музыку.
— Неделя в аду с насекомыми была невыносимой, — пожаловалась Кейт. — Зато я один раз уговорила Шона съесть личинку. Это стоило мне карманных денег за неделю. — Кейт захихикала. — Видела бы ты его лицо, когда я начала смеяться. А тетя Джорджия пыталась поговорить со мной на тему планирования семьи. Представляешь? Она сказала, что мне следует…
— Ты хоть понимаешь, какая ты счастливая? — Слова эти вырвались у Талли совершенно неожиданно — как шоколадки из автомата.
— Разве тебе неинтересно узнать про наш отдых как можно больше? — удивленно спросила она. — Ты ведь в письмах обо всем меня расспрашивала.
— Конечно, интересно. Просто у меня была очень плохая неделя.
— Тебя уволили?
— Так вот какое у тебя представление о плохой неделе? Хотелось бы мне пожить хотя бы денек твоей безмятежной жизнью.
Кейт отстранилась и нахмурилась.
— Ты говоришь так, как будто злишься на меня.
— Только не на тебя, — вздохнула Талли. — Ты — моя лучшая подруга.
— Тогда на кого же?
— На Облачко, на бабушку, на Господа Бога. — Талли набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: — Бабушка умерла, пока тебя не было.
— О, Талли!
И тут настал миг, которого Талли так ждала. Наконец-то с ней рядом был кто-то, кто действительно любил ее и искренне жалел. Слезы хлынули из глаз Талли, прежде чем она сама поняла, что плачет. Отчаянные рыдания сотрясали ее тело, так что Талли едва могла дышать. А Кейт обняла крепко подругу, не мешая ей выплакаться.
Когда слез больше не осталось, Талли улыбнулась дрожащими губами:
— Спасибо, что не сказала, что тебе очень жаль.
— Но на самом деле мне действительно очень жаль.
— Я знаю.
Талли прислонилась спиной к стволу дерева и стала смотреть в ночное небо. Ей хотелось сказать Кейт, как она напугана, и что, хотя она часто в этой жизни чувствовала себя одинокой, только сейчас она поняла, что такое остаться по-настоящему одной. Но она не могла произнести эти слова даже перед Кейт. Мысли и страхи были эфемерны до тех пор, пока на облечешь их в слова. Но как только они воплощаются в слова, они могут раздавить тебя.
Кейт помолчала немного и спросила встревоженно:
— И что же теперь будет?
Талли вытерла рукой глаза и достала из кармана сигареты. Закурив, Талли закашлялась — она не курила последние два года.
— Теперь мне придется жить под опекой, но это ненадолго. Как только мне исполнится восемнадцать, я смогу жить одна.
— Ты не должна жить у чужих людей, — решительно сказала Кейт. — Я найду твою мать и уговорю ее хоть раз в жизни поступить правильно.
Талли ничего не ответила. Она была благодарна своей подруге за ее слова, но они с Кейти жили в двух разных мирах. И в мире Талли уже не было надежды на то, что ее мать придет к ней на помощь. Талли могла рассчитывать только на себя.
И еще она должна научиться переступать через некоторые вещи. Лучший способ научиться не переживать — окружить себя людьми и шумом. Талли уже усвоила этот урок.
Ей вряд ли удастся надолго остаться в Снохомише. Органы опеки быстро водворят ее в новую семью с такими же, как она, брошенными детьми. Приемным родителям выплачивали пособие на взятых детей.
— Давай пойдем завтра на вечеринку. Ну, я писала тебе о ней в последнем письме.
— У Карен дома? Это по случаю окончания каникул?
— Точно.
Кейт озадаченно нахмурилась.
— Моих предков удар хватит, если они узнают, что я пошла на вечеринку с пивом.
— А ты им скажи, что ночуешь у меня, через улицу. Твоя мама наверняка поверит, что Облачко вернулась на денек.
— Но если меня поймают…
— Не поймают. — Талли видела, как волнуется ее подруга, и понимала, что должна сейчас же отказаться от своего плана.
Это было безрассудно, возможно, даже опасно. Но она уже не могла остановить несущийся поезд. Если не сделать сейчас что-нибудь вызывающе дерзкое, она погрузится с головой в пучину собственных страхов. Она будет думать о матери, которая так часто и так жестоко ее бросала, о чужих людях, с которыми ей скоро придется жить. И о бабушке, которой больше нет.
— Никто ничего не узнает. — Она повернулась к Кейт: — Ты мне веришь?
— Да, — кивнула Кейт.
— Отлично! Тогда мы идем на вечеринку.
— Дети! Завтрак готов!
Кейт первой уселась за стол.
Мама только что поставила на стол блюдо со свежеиспеченными оладьями, когда раздался стук в дверь.
Кейт вскочила с места.
— Я открою.
Подбежав к двери, она распахнула ее настежь и изобразила удивление, увидев стоящую на пороге Талли.
— Мама, ты только посмотри! Это Талли! Как же давно мы не виделись!