Сначала работа Кавер Джонс не была замечена в широких научных кругах, но в 1950-х годах психолог из Южной Африки Джозеф Вольпе разработал на основании ее исследований лечение, которое назвал «систематической десенсибилизацией». Оно включало сочетание техник релаксации и работы с воображением. Пациентов обучали входить в состояние релаксации, расслаблять мышцы и освобождаться от напряжения, а затем постепенно представлять, что они сталкиваются с объектом своих страхов. Как пишет Джоанна Бурк, идея заключалась в том, что «релаксация несовместима со страхом и противостоит реакции страха». Надежда была на то, что со временем умственная привычка к релаксации станет доминантной, и это более мягкая форма «расформирования» условного рефлекса, чем то, что пришлось пережить Маленькому Питеру.

Между тем не только психологи работали над потенциальными средствами лечения. Неврология была еще совсем юной, но она развивалась, и в этой области работали несколько сторонников процедур, которые позднее стали известны как психохирургия, хирургическое вмешательство при психических расстройствах. Самая известная из этих процедур – лоботомия.

Всем нам знаком этот термин, но, скорее всего, незнакомы страшные детали процедуры. Лоботомию впервые опробовали в конце XIX века, но относительно широко использовать стали в 1930-х годах. Эта процедура включала прицельное (ну, почти прицельное) иссечение во всех остальных отношениях здоровой ткани мозга для изменения поведения пациента. Лоботомия – это не способ вырезать опухоль или даже какие-то неправильно функционирующие клетки мозга (например, те, что вызывали у меня эпилептические припадки в детстве). Это нечто принципиально иное, то, что сегодня большинство из нас считает насильственным, агрессивным, изначально неправильным вмешательством: это попытка навсегда успокоить людей, психическое или эмоциональное состояние которых делало их не совсем такими, как все.

«Лучший метод, – писал Уолтер Фримен, пионер лоботомии, который провел тысячи операций, – это резать, пока пациент не станет дезориентированным». Нейрохирурги, которые применяли эту практику, знали, что у их пациентов останется множество осложнений, как физических, так и психических. Тем не менее такое лечение применялось к тысячам людей с середины 1930-х до середины 1950-х годов (в 1970-х был короткий период возрождения его популярности). Людям делали лоботомию по самым разным причинам и для лечения самых разных заболеваний, включая тревожность, депрессию и другие «неврозы». В этом списке были и фобии.

По словам Джоанны Бурк, лоботомисты находились под огромным давлением: требовалось найти лечение целой гаммы психических расстройств. В 1930-х годах количество первичных госпитализаций в американские психиатрические больницы увеличивалось каждый год на 80 %. А после Второй мировой войны поток страдающих, испуганных и травмированных людей резко увеличился.

Хирургическое вмешательство было не единственным физическим, «ручным» вариантом лечения. Врачи лечили людей, страдающих фобиями и другими расстройствами, и с помощью «метразолового шторма» (вводили лекарство, которое вызывало сильные припадки), а также инсулинового шока и электрошоковой терапии. Лечение метразолом не давало положительных результатов при лечении фобий и приводило к повреждениям позвоночника у 42 % пациентов. Что касается электрошока, то эта процедура, по-видимому, действительно могла приглушить страхи пациента, но чаще всего такое улучшение было следствием общей потери чувствительности. Вот воспоминания Стэнли Лоу, пациента, прошедшего электрошоковую терапию в середине века в попытке излечения фобии.

По словам Бурк, которая процитировала это описание в книге «Страх: культурная история», опыт Лоу был довольно типичным. Он прошел электрошок семь раз, а потом заявил, что его фобия успешно «притупилась» (не знаю, как вы, но я в конечном итоге думаю, что скорее предпочла бы метод Гиппократа – вызвать рвоту и понос, чтобы очистить тело от черной желчи).

С середины века подобные виды лечения вышли из моды. Отказ от лоботомии и электрошоковой терапии иногда объясняется широкой культурной реакцией (чему помогают жуткие описания лечения, такие как, например, в «Полете над гнездом кукушки»), но эти изменения были вызваны также новыми возможностями использования менее травматичных способов лечения. В начале 1950-х годов появился хлорпромазин – лекарственный препарат, который продавался как нейролептическое средство. За ним последовало создание множества других лекарств, предназначенных для лечения целой гаммы психических расстройств: антидепрессанты, противотревожные препараты, нейролептики.

В начале своей карьеры Бессел ван дер Колк работал в психиатрическом отделении, результатом чего стало одно из первых значительных исследований, узаконивших использование фармацевтических средств в качестве альтернативы традиционной терапевтической беседе. В изданной в 2014 году книге «Тело помнит все» (The Body Keeps the Score) он с некоторым скептицизмом вспоминает революцию, которую совершили лекарственные средства, изменив психиатрию.

Циничный взгляд на побуждения коллег? Возможно. Но подход к лечению действительно изменился.

В наши дни маятник в какой-то мере качнулся в обратную сторону. Людям, страдающим фобиями и другими расстройствами, доступен целый список методов лечения, и часто различные его составляющие используются в сочетании: лекарства, терапевтические беседы и другие методы. Частично (в измененной, более гуманной форме) вернулся даже электрошок.