2. Я сильная?! Да, а как слабая женщина может уйти от мужчины беременная и принять решение не делать аборт, несмотря на х.з. какие анализы и понимание того, что вся ее жизнь встанет с ног на голову… Даня, да какая разница, какой я была раньше — сильной, стервозной, жестокой, независимой, глупой, наивной, беззащитной… в кой-то веки, общаясь именно с Вами, я пишу то, что чувствую или хочу почувствовать, а хочу я почувствовать Вас, и мне не важно, чем, кем и с кем Вы были, НЕ-ВАЖ-НО!!! Слышите?! Какая разница, сколько нам лет, какая разница, как мы выглядим — Вы это Вы, я это я и, мы… уффф… и нам ХО-РО-ШО, ну или ладно, МНЕ хорошо, я счастлива, не буду говорить за Вас.

3. Я думаю, мы с вами стоим друг друга — чувствуем то, не знаем что… вот я никогда такого не чувствовала.

4. Неужели это противозаконно — желание быть рядом хотя бы на какое-то время?! Даня?!

НЬЮ-ЙОРК: Софья! Скорей выздоравливайте! А-а-а! К черту амикошонство! Тыздоравливай быстрей! Ты нужна не только Питеру, родителям, друзьям и подругам, но и мне, как бы ни прямолинейно это звучало.

ПЕРВЫЙ ТЕЛЕФОННЫЙ НЕФОРМАЛЬНЫЙ РАЗГОВОР

МОСКВА: Спасибо… Бо-же-мой, я… Вы мне тоже нужны, нет ты мне необходим, да, именно необходим. Встретишь такого — и не обойти никак.

НЬЮ-ЙОРК: Ну вот, спишь. Душу мне разбередила и спишь.))

П. 4. Ткни меня носом, туда, где я утверждал, что это противозаконно.

2-я часть

Лучшее из правил — это исключение.

* * *

— Молодой человек.

— Что? — вынул он недоуменно из уха наушники.

— У вас что-то звенит.

— Это я металл слушаю.

— Переключи, а то скоро придется ретро слушать.

— Зачем?

— Вы звените.

— Нет у меня ничего, — начала женщина вытряхивать сумочку.

— А что ели?

— Печенку.

— От вас тянет вином. Увлекаетесь красным? Пройдемте сюда на досмотр.

— Что скажешь? — разлил по бокалам вино Мефодий.

— Опять стихи?

— Да, нет, прочти, — посмотрел Кирилл на Мефодия, как учитель на ученика, стоящего у доски, не знающего урока истории, жизни.

— Время красных прошло. Людям сейчас незачем ходить на баррикады с оружием, достаточно быть просто онлайн, мышь — самое грозное оружие, на кого ты ее натравишь, в какой амбар запустишь. Все произойдет само собой, осталось дождаться, когда виртуальные деньги нарушат баланс наличных. Если раньше деньги там, где власть, то теперь власть там, где деньги.

Кирилл понюхал бокал, в котором больше половины заняло белое вино. Дорогой аромат подкупил его душу.

— Только не нужно производить то, что уже устарело, особенно изучать, — снова хотел оправдать свою двойку по истории Мефодий. — От этого нет сегодня никакого прока. Люди освоятся в виртуальном пространстве настолько, что им не нужно будет зависеть от реального. Каждый сможет себе создать любой режим, любые атрибуты, любых героев. Жить с ними и даже общаться, — посмотрел на проекцию женщины-фуэте Мифа. Та по-прежнему вращалась по часовой.

— Производство революций практически поставлено на конвейер. Прогресс налицо, если раньше они были черно-белые, теперь цветные.

— В каком смысле?

— Даже в бытовом. Все стараются произвести впечатление на других. Каждая личность — маленькая фабрика впечатлений. Инстаграм. Те, у кого это получается ярче остальных, даже зарабатывают на этом, — посмотрел на голографию Кирилл. Женщина остановилась и пошла против часовой стрелки.

— Согласен. Произвести впечатление на кого-то — уже маленькая революция.

— Снова ты про Матильду. Перестань, — махнул рукой Кирилл

— Перестал. Сегодня нешуточная борьба за просмотры, настоящая битва за смайлы. Улыбки искусственные, а смайлы виртуальные, — нарочито широко улыбнулся Мефодий. — Какая-нибудь красная кнопка вызывает больший резонанс, чем взрыв атомной бомбы.

— Мир иллюзий рухнет, на смену ему придет другой. Все поменяется виртуально. Поменяется одним движением руки.

— Твоей руки? — не поверил ему Мефодий.

— Надеюсь, — посмотрел на свою руку Кирилл. Махнул ею еще раз в воздухе и сломал пространство. За выверенным движением чувствовался не один пояс борьбы.

— Давно бы уже поменялось, не трать ты столько времени на всякую ерунду.

— Это все тело куражится, пока душа позволяет.

— Хорош гнать прозу, поэт! Когда мне начинают говорить о душе, сразу возникает какое-то недоверие. Есть в этом что-то недосягаемое, поэтическое. Искусственное. Вот нашел правильное слово. Лично я в этом плане доверяю только предметам. Знаешь, почему? — захмелел голос у Кирилла. — Правильно, они неодушевленные, — поднял он руку вверх, воткнув указательный палец в небо. — Только предметы имеют понятие о душе, они неодушевленные. Предмет лицо не заинтересованное.

Кирилл легонько крутанул бокал в вине, будто хотел узнать об интересах самого вина.

— Что-то ты раздухарился, Кира, — так всегда называл Кирилла Мефодий, когда тот был подшофе. — Может быть, чаю?

— Души, не чаю, — рассмеялся Кира. — А душу свою береги, Мифа. Главное, чтобы она не стала душонкой или душкой, в конце концов. Духом, вот чем, вот к чему надо стремиться! Сил тебе, — поднял бокал Кирилл и осушил его. — Хотя одной силы духа здесь мало. Фабрика революций уже устарела, в какие цвета ее ни крась. Во что она превратилась? Эти слепые прослушивания. Где голос? Где голоса? Заседания, решения, законы, конституции — все это останется в другом измерении, с их измерительной линейкой. Произойдет виртуальное смещение власти независимо от ее усилий, направленных на самодержавие. Самим все равно не удержать, тем более что все они будут держать под собой, а прорвет совсем в другом месте.

3 ОКТЯБРЯ

МОСКВА: Доброе утро, Даня!!!

Я заслужила этот сон, честное слово заслужила… впредь буду аккуратнее не только с твоей душой, но и с тобой в целом.

НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Соня!

1. А кто говорит, что не заслуженный сон? Абсолютно заслуженный.

2. Для поднятия настроения и тонуса — песня! Не шедевр, конечно, но что-то в ней есть. Оптимистично-умиротворенная. Да и голос довольно-таки необычный.

Dash Berlin feat Idaho — Tо Bе Thе One.

МОСКВА: Вот доеду до работы и 1-м делом послушаю, а если еще силы на тренажёрку найдутся, то буду я молодец.

А если удастся лаконично растолковать явленье «я сама», то цены мне нет, ну вот, уже мания величия поперла)))

НЬЮ-ЙОРК: 1. Вот это по-ленински — словам тесно, а мыслям просторно. Это ж надо столько мыслей уместить в 2 предложениях?!