Сделать это не так-то и просто, ведь еще отцы нейролингвистического программирования Дж. Гриндер и Р. Бэндлер, только приступив к созданию своей науки (направленной на то, чтобы делать людей совершенными), с изумлением обнаружили, что в современной психологии, психиатрии и психотерапии практически отсутствуют развернутые описания психически здорового человека. Как не без ехидства отметил Р. Бэндлер, нынешний «Диагностический и статистический справочник – 3 (DSM-III)» содержит более 450 страниц описаний того, как люди могут быть дисгармоничны, но ни одной страницы, описывающей здоровье (цитирую по: «Трансформация личности», анализ и комментарии О. Ксенозюк). Более того, даже имея некие «карты» в виде описаний «целостной» или актуализированной личности, современные душелюбы и людоведы в основу своего исследования душевного здоровья все-таки брали болезнь. То есть изучали сломанных людей, чтобы понять, как их починить. Как опять-таки не без ехидства заметили вышеупомянутые отцы-основатели НЛП, это было похоже на изучение всех машин на свалке с целью понять, как заставить автомобили лучше ездить…

За те почти три десятилетия, что прошли с момента возникновения нейролингвистического программирования, ситуация не слишком изменилась. И хотя появилось много новых данных о душевном здоровье человека, они все еще далеки от систематичности. Поэтому все, что я предложу вам в данном разделе, может рассматриваться только как очерк, абрис, но отнюдь не целостный портрет совершенного человека.

Начнем от противного и попробуем оттолкнуться от исходной позиции собственного несовершенства. Несовершенства, как вы, наверное, уже поняли, изначально (до программирования) совершенных людей. Лучше всего его, на мой взгляд, выразил Ф. Пёрлз (Ф. Пёрлз «Гештальт-подход и Свидетель терапии»), который утверждал, что современный человек живет на низком уровне жизненной энергии. Хотя он не слишком глубоко страдает, но при этом он удручающе мало знает об истинно творческой жизни. Он превратился в тревожащийся автомат. Мир предлагает ему много возможностей для более богатой и счастливой жизни, он же бесцельно бродит, плохо понимая, чего он хочет, и еще хуже – как этого достичь. Он не чувствует возбуждения и пыла, отправляясь в приключение жизни.

Современный человек, по-видимому, полагает, будто время веселья, удовольствия и роста – это детство и юность, и готов отвергнуть саму жизнь, достигнув «зрелости». Он совершает массу движений, но выражение его лица выдает отсутствие какого бы то ни было интереса к тому, что он делает. Он либо скучает, сохраняя каменное лицо, либо раздражается. Он, кажется, потерял всю свою спонтанность, потерял способность чувствовать и выражать себя непосредственно и творчески.

Он хорошо рассказывает о своих трудностях, но плохо с ними справляется. Он сводит свою жизнь к словесным и интеллектуальным упражнениям, он топит себя в море слов. Он подменяет саму жизнь психиатрическими и псевдопсихиатрическими ее объяснениями. Он тратит массу времени, чтобы восстановить прошлое или определить будущее. Его деятельность – выполнение скучных и утомительных обязанностей. Временами он даже не сознает, что он в данный момент делает.

Ф. Пёрлз отмечает, чтоэти утверждения могут на первый взгляд показаться огульными, но пришло время, когда это необходимо высказать. За последние пятьдесят лет человек стал гораздо лучше и глубже понимать самого себя. Мы невероятно много узнали о физиологических и психологических механизмах, посредством которых мы поддерживаем свое равновесие под давлением постоянно изменяющихся условий жизни. Но в то же время мы не научились в равной степени радоваться себе, использовать свои знания в своих интересах, расширять и углублять свое ощущение жизни (aliveness) и роста.

Понимание человеческого поведения ради самого понимания, как с иронией отмечает Ф. Пёрлз, – это приятная интеллектуальная игра, приятный (или мучительный) способ убивания времени, но оно может не оказаться полезным для повседневных дел. По-видимому, многое в невротической неудовлетворенности собой и нашим миром происходит из-за того, что, проглотив целиком многие термины и представления современной психиатрии и психологии, мы не разжевали их, не попробовали на вкус, не попытались использовать наше словесное и интеллектуальное знание как силу, которой оно могло бы быть.

Напротив, многие используют психиатрические представления в качестве рационализации, способа продлевания неудовлетворительного поведения. Мы оправдываем нынешние трудности прошлым опытом, мы купаемся в своих несчастьях. Мы используем свои знания о человеке как оправдание для социально-деструктивного или саморазрушительного поведения. Вырастая из детского «Я не могу с этим справиться», мы начинаем говорить «Я не могу с этим справиться, потому что…» – потому что мама отвергала меня в детстве, потому что я не умею обходиться со своим эдиповым комплексом, потому что я слишком интровертирован и пр.

Между тем психиатрия и психология не предназначались для того, чтобы оправдывать невротическое поведение, лишающее человека возможности жить, реализуя максимум своих способностей. Цель этих наук не просто в том, чтобы предложить объяснения поведения; они должны помочь нам обрести самопознание, удовлетворение и способность опираться на себя (self-support).

В данной раскавыченной цитате Ф. Перлза содержится едва ли не важнейший (по крайней мере, для целей нашей книги) момент: самоподдержки. Ведь, по мнению данного автора, зрелость (а это синоним душевного здоровья) есть переход от опоры на окружающих к опоре на самого себя. Процесс созревания – постепенный отказ от опоры на среду и переход к самоподдержке. А цель любой терапии – помочь сделать так, чтобы человек не зависел от других, и позволить ему обнаружить, что он может делать многое: много больше, чем он думал…

Мне кажется, здесь трудно что-то добавить или убавить – все сказано недвусмысленно и четко. И потому просто пойдем дальше, задавшись интересным вопросом: а исчерпывается ли зрелость обретением опоры на самого себя?

Нет, не исчерпывается, так как самоподдержка – это только одна ипостась взросления. Другая же целиком и полностью связана с самоактуализацией. Попробую описать этот феномен, воспользовавшись данными главы «Гуманистические теории личности» уже упоминавшейся книги В. Столяренко «Основы психологии» и некоторыми другими источниками.

По сведениям этого автора (и, разумеется, не только его), главный принцип гуманистической психологии (и, соответственно, фокус ее внимания) заключается в том, что в отличие от многих прочих психологических направлений (фрейдизм и т. п.), изучающих невротическую личность, в которой явно чего-то не хватает, гуманистическая психология предпочитает исследовать здоровые, гармоничные личности, достигшие определенной вершины личностного развития. А именно – вышеупомянутой самоактуализации (печально, но самоактуализировавшиеся личности составляют не более 1–4 % всех людей).

Чтобы пояснить, что есть самоактуализация (а заодно и как до нее добираться), А. Маслоу, один из выдающихся представителей все той же гуманистической психологии, создал теорию иерархии потребностей человека. Согласно этой теории, потребности человека имеют иерархическую структуру и состоят из следующих ступеней, или уровней (перечисляю их снизу вверх):