– Бессмыслица какая-то.

– Мы сегодня так много говорим о смысле, что само это понятие, кажется, утратило всякий смысл.

– Дельное замечание.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом?

– С удовольствием. Если вернетесь.

Брим озадаченно наклонил голову:

– Ты, должно быть, хотел сказать «когда вернетесь»?

– Я сказал именно то, что хотел сказать. – Бородатый зябко запахнул полы шинели, как будто в воздухе вдруг повеяло ноябрьской прохладой. – И вообще, ты задаешь слишком много вопросов.

Брим хмыкнул и посмотрел на Шику. Он хотел знать, что приятель думает по этому поводу.

– Я один пойду, – глядя в сторону, мрачно буркнул Шика.

– С чего это вдруг?

– Ты ведь не хочешь.

– Не хочу. Но не могу же я тебя бросить. – Брим почесал согнутым пальцем переносицу и быстро, хитро глянул на бородатого: – Что ты там говорил насчет этого ларька?

– Есть подозрение, что там укрываются твари, – менторским тоном повторил человек в шинели.

– И все?

– А что тебе еще нужно?

– Ну, какое-нибудь доброе слово или напутствие старшего товарища.

– Обойдешься.

– Честно говоря, я особо-то и не рассчитывал, – усмехнулся Брим.

– Ты нарочно время тянешь?

– Ты ничего не говорил про лимит времени!

– Знаешь, почему я все еще стою здесь и разговариваю с тобой? Потому что имею привычку все начатое доводить до конца. До логического, так сказать, завершения. И, между прочим, я уже точно знаю, чем закончится ваш поход к ларьку…

– Не говори! – вскинув руку, прервал бородатого Брим. – А то неинтересно будет! Еще один вопрос…

– Еще один вопрос – и можете считать, что вы провалили задание.

Брим только хмыкнул в ответ, развернулся на пятках и пошел в сторону изгороди, загребая начищенными ботинками уже поникшую от предутренней росы траву.

Примерно на полпути он обернулся, указал на бородатого пальцем и сказал громко и выразительно:

– Я вернусь!

И это была не угроза и уж тем более не насмешка. Он просто счел нужным что-то сказать. И даже не сказал первое, что пришло в голову, а сплюнул то, что вертелось на кончике языка.

Бородатый расправил плечи и по локоть засунул руки в карманы шинели. Он ничего не сказал. Но Бриму показалось, что мир за его спиной едва заметно качнулся, подернулся зыбким маревом и будто поплыл, начал вращаться, медленно, плавно, по ходу циклопической часовой стрелки вселенских часов. Мир снова готовился перевернуться. Обратиться в нечто противоположное самому себе.

Брим еще быстрее зашагал в сторону проезжей части.

Странно, что на дороге ни одной машины. Три часа ночи, но все равно странно. И то, что трава под ногами мокрая, – тоже странно. Роса? В такую-то жару?.. И не странно это было уже, а неправильно. Совсем неправильно.

– Что-то здесь не так, – догнав Брима, произнес негромко Шика.

– Точно, – кивнул на ходу Брим. – Этот нищий дурачит нас.

– В каком смысле? – насторожился Шика.

Он сам точно не знал, что имел в виду, но явно не то, о чем говорил Брим.

– Вот только не надо больше говорить о смысле. – Брим болезненно поморщился, почувствовав, как накатывает очередной приступ тошноты. – Идем! Скорее!

Он с ходу перепрыгнул невысокую, уродливую железную ограду, как будто сделанную большими, неловкими пальцами занимающегося на досуге изготовлением миниатюр великана.

– Постой…

– Что?

– Стой, тебе говорю!

Шика схватил приятеля за локоть.

– Ну? – недовольно оглянулся Брим.

– Что ты собираешься делать?

– Купить бутылку пива и сосиску в ларьке. И отнести их этому бородатому… Ну, в общем, тому типу, что послал нас.

– Ты думаешь, он за этим нас послал?

– У тебя есть другие соображения?

– Он говорил про тварей.

– Он много чего говорил. Вопрос в том, чему из сказанного им можно верить? Мы здесь проходим какой-то новый тест на профпригодность – это факт. Он здесь для того, чтобы дурачить нас и заставлять совершать ошибки – это второй факт. Все остальное – ложь. Ты просил перевести тебя в группу контролеров?

– Нет, но я собирался…

– Мысли читать они не умеют.

– Кто?

– Да кто угодно! – всплеснул руками Брим. – Даже киуры, если они существуют, не могут читать мысли!

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что само предположение о возможности чтения мыслей противоречит моему здравому смыслу.

– А как же шогготы?

– При чем тут шогготы? – Брим поморщился, пытаясь подавить приступ тошноты.

– Шогготы не противоречат твоему здравому смыслу?

– Шогготы противоречат всему, что угодно. Но они есть. И для меня этого достаточно, чтобы признать факт их существования.

– А киуры, значит, не существуют?

– Я в этом не уверен.

– Почему?

– Потому что не видел ни одного из них.

– Ты видел хотя бы одного индейца сиу?

– При чем тут индейцы?

– Ты их не видел, но, несмотря на это, они существуют.

Брим задумался. Почесал висок.

– Не уверен.

Он шагнул на проезжую часть. И чуть было не угодил под колеса вылетевшей бог весть откуда машины. Секунду назад ее не было. Брим был готов поклясться, что дорога пуста. Однако ж чуть не угодил под колеса.

Взвыв сиреной, машина моргнула фарами, резко вывернула влево и, продолжая надсадно завывать, унеслась в ночь.

Прочь.

– Вот же, жуть твою, – с трудом перевел дух Брим. – Чуть было… – Брим не хотел уточнять, что именно чуть было не произошло на ночной улице, а потому ограничился неопределенным взмахом руки. – Откуда, ночь бы в карман, взялась эта гигнутая машина?

– «Чуть было!..» – передразнил Шика, перепугавшийся едва ли не сильнее приятеля. – Надо смотреть, куда идешь!

– Хочешь сказать, ты видел машину?

– Конечно, видел! Слепым нужно быть, чтобы не увидеть!

– Врешь!

– А…

Шика махнул рукой и быстро перешел улицу.

– Это все бородатый, – прошипел себе под нос Брим.

Он настороженно посмотрел по сторонам, убедился, что машин нет, и быстро перебежал на другую сторону улицы.