class="p1">Дьяр медленно разомкнул наши руки, и я, выдохнув, сиплым голосом спросила:

– Ты о чем?

– Мол имел в виду особенность оков из мьельха, – пояснил Дьяр.

И просветил меня, что кандалы из этого металла имеют особенность: они заставляют дар циркулировать по ним с огромной скоростью. Отчего маг не может воспользоваться своей силой. В нашем случае – два мага.

И если правильно (то бишь легально) снять оковы, то каждый из магов точно останется при своем даре. А при такой вот расковке возможны варианты. И у нас был как раз такой случай: мне досталась капля дара Дьяра. Всего капля! Страшно подумать, каков он целиком.

А ему, судя по всему, частица моего. Хотя я сама толком еще не поняла, в чем оный проявляется.

А вот у Дьяра его магия была ну очень наглядной. А еще – дюже энергозатратной. Настолько, что мне вновь захотелось есть. Жаль, что колбаса, умыкнутая из коптильни, уже закончилась. Но оставался еще окорок! Он-то и пришелся как нельзя кстати. Правда, унять дикое желание поесть получилось только после окончательного освобождения от оков. Когда цверг, прицелившись, аккуратно расклепал и сами обручи, обнимавшие наши с Дьяром запястья. На этот раз неожиданностей не случилось.

Я с наслаждением помассировала освобожденную руку, кожу на которой натерли кандалы.

– Давай залечу, – увидев след от оков, предложил напарник. – Я хоть и не лекарь, но кое-что могу.

Отказываться я не стала. И по запястью заструилась магия, чуть покалывая, но принося после себя облегчение.

На состоявшемся после перекусе мы трое задумались о насущном. Нас искали гончие, да и просто ловцы за головами, которые за имперскую награду в добровольном порядке отправились шерстить окрестности. Да и описания наши на каждом столбе. Об этом нам поведал цверг, уминая кусок окорока.

Это огорчало. Особенно Молоха, который был самым приметным из нас троих. Хотя и лицо Дьяра было весьма узнаваемым.

– Слушай, – начал Молох – а как ты рожу свою так изменил, до неузнаваемости? Ну расквасил – это понятно. Но у тебя же ряха в обозе была и со шрамами, и бородатее, да и мощнее.

Он развел свои небольшие руки в стороны, лишь слегка преувеличив размеры косматости личины напарника.

– Искажающий эликсир, – сухо отозвался Дьяр, всем своим видом давая понять, что не намерен распространяться особо на эту тему.

– А еще остался? – заинтересовался карла.

Дьяр столь выразительно хмыкнул, что стало понятно: ушло все до капли. И пусть сейчас мы с напарником выглядели иначе, но… я все еще была одета как пацан. Да и он наверняка не сильно отличался от описания высокого мужчины средних лет. Так что и мы подходили под характеристики беглецов. И достаточно было проверить только метку на шее – и все. Привет, тюрьма. Про цверга и говорить нечего.

И тут меня осенило. Я смерила взглядом Молоха. Потом задумчиво глянула на Дьяра. Напарник, словно прочувствовав что-то, произнес с подозрительной интонацией:

– Ти-и-иг?

Ну я и выпалила:

– Дьяр, а ты согласен быть моим мужем? Ради свободы?

Напарничек, еще жевавший кусок мяса, закашлялся. Ему даже пришлось постучать себя по груди.

– Знаешь, Тиг, вообще-то, до этого момента я считал, что это взаимоисключающие понятия, – наконец ответил он.

– Тьфу, я не в том смысле, – махнула рукой, осознав, что меня поняли неправильно. – Давай станем семейной парой с младенчиком. – И я кивнула на «ребеночка», у которого общим с новорожденным было разве что только голое пузо.

– Меня? Молокососом?! – вознегодовал цверг.

– Хм… А в этом что-то есть. – Дьяр задумчиво потер подбородок. И тоже окинул взглядом карлика. Причем было в глазах напарника что-то такое, что я сразу поняла: мы будем полноценной «семьей». С ребенком. Даже если само «дитя» этого пока не хочет и вообще не желает осознавать своего счастья. И напарничек добавил: – А что до пеленок, Молох, так жизнь вообще заставляет нас многие вещи делать исключительно добровольно.

Цверг промолчал. Выразительно и сугубо матерно, но потом, махнув рукой, согласился:

– Дракон с вами! Как говорится, победителей не садят, – гордо произнес Молох. Мне даже почудилось, что ослышалась. Но Дьяр не спешил поправить карлика и я поняла, что со слухом у меня все в порядке. А цверг меж тем продолжил: – И если для победы нужно побыть пеленошником… Но, чур, об этом никому ни слова. Если узнают, что Молох Громобой карапуза изображал…

Не скажу, что серьезная мина далась мне без усилий. Но на какие жертвы не пойдешь ради будущей «семьи»?

Спустя некоторое время мы наконец сошлись на том, что Дьяр с цвергом пойдут добывать нам одежду. Меня оставили у оврага по прозаической причине: я бегала медленнее всех. И в случае чего двоим мужикам (и неважно, что один ростом Дьяру по колено) уйти от погони будет проще, чем им же, но с неподготовленной девицей.

На прощание напарник посоветовал мне не выходить из тени деревьев и вообще вести себя тихо.

Ну я и вела. А что может быть тише сна? Правда, перед этим я все же спустилась на дно оврага, где протекал ручей, и умылась, с наслаждением оплеснув в кринице тело. А еще переплела волосы, разделив их на две косы. Потому как одна была слишком толстой, из нее выбивались пряди… И еще с двумя я была симпатичнее. Во всяком случае так утверждало отражение в воде. А мне почему-то хотелось быть красивой. Ну хоть чуточку.

Да и в целом у ручья я привела себя в порядок. И вот такая счастливая улеглась под густой сенью клена.

А вот проснулась я от сварливого:

– Только посмотрите на эту паразитку! Нет чтоб, как честный человек, на виселице болтаться… Вот стоило только на сборы по загробной обороне отлучиться на пару дней, а она уже не только из петли, но и из кандалов выбралась. И вместо того, чтобы хотя бы инсульт схватить, опять дрыхнет!

– Доброе утро! – машинально отозвалась я, зевая и ощущая чувство дежавю: никогда этого не случалось – и вот опять.

– Не хами! – тут же отозвалась Смерть.

– Ну извини. В последний раз, когда я умерла, у меня окончательно испортился характер.

– Да что ты говоришь? Окончательно! Да твое окончательно, бессовестная, постоянно с продолжением. Финальная глава накапала уже на какой по счету том?

– И что такого? – протирая глаза, отозвалась я.

– А то, что твой эпилог должен был уже давно превратиться в некролог! – рявкнула Хель. – Нервов моих дамских на тебя, заразу, уже не хватает. Я, может, в отпуск хочу, на морюшко. Я уже забыла, когда последний раз в