было так - ведь теперь существовал четкий бумажный след, по которому можно было определить, кто был предателем.

Затем маршал закрыл Колледж иностранных языков. Затем он запретил преподавать русский язык студентам третьего и четвертого курсов. Эти провокационные действия, посягательства на иностранные идеи, которые так высоко ценились флуктуариями, только подстегнули флуктуариев. Чем сильнее наседал премьер-министр, тем более убедительной, разумной и логичной считали свою точку зрения фланкисты. Чтобы убедиться, что их мнение услышано, премьер-министр предпринял еще один беспрецедентный шаг: он покинул Корею.

С 1 июня по 19 июля маршал Ким Ир Сен посетил девять различных европейских стран. Фланкисты не могли пожаловаться своим заокеанским хозяевам, пока маршал находился в их домах в качестве гостя. Но без его могущественного присутствия в Корее фланкисты отбросили необходимость соблюдать осторожность и становились все смелее в своих действиях и поступках. Эта смелость без последствий создавала у них иллюзию, что они могущественны.

Когда премьер-министр Ким Ир Сен вернулся в Корею, он не подал виду, что подозревает о происходящем. Он знал, что фланкисты сделают свой ход на пленуме ЦК. Это было единственное возможное место для попытки сместить его с руководящего поста. Он неоднократно переносил пленум без предупреждения. Флуктуисты восприняли это как признак бесхозяйственности. На самом деле это был его способ сделать так, чтобы они не смогли расставить ловушку.

Наконец, вечером 29 августа 1956 года пленум был назначен на следующий день. Премьер-министр тщательно распределил места, расставив их, как маркеры на плане сражения. На пленуме каждый предатель был буквально окружен самыми верными товарищами маршала Ким Ир Сена, и они даже не подозревали об этом.

На пленуме все фланкисты мгновенно затмевали сидящих вокруг них, когда те поднимались, чтобы выступить. Сторонники маршала кричали. Они насмехались. У фланкистов тряслись руки, когда они пытались прочесть то, что приготовили, но более враждебной аудитории нельзя было и представить. Возможно, в более спокойной обстановке кое-кто из присутствующих в зале и покорился бы флуктуистским мерзавцам. Но когда дитерры услышали, как громко и с энтузиазмом кричат союзники маршала, они поняли, что достаточно, чтобы тоже присоединиться. Флуктуисты готовили заговор против премьер-министра Ким Ир Сена месяцами и даже годами, а все закончилось для них в считанные часы.

Такова была сила маршальской тактики чучхе.

Публичные казни начались сразу после пленума. Партия расклеила по всему Пхеньяну плакаты, возвещающие об этих замечательных событиях. Я присутствовал на каждом из них, и по размеру толпы казалось, что все жители города тоже там были. Целые семьи устраивали целый день, а дети даже пропускали школу. Когда классовые враги встретили свою судьбу, толпа разразилась бурными аплодисментами. Аплодисменты были настолько громкими, что казалось, будто люди соревнуются, кто больше наделает шума. После того как злодеев отправили в могилу, дети побежали вперед, чтобы собрать все стреляные гильзы и патроны на память. Это было похоже на маленький народный праздник: все были счастливы наблюдать, как эти опасные злодеи выметаются из их среды.

Через несколько недель после пленума я навестил маршала Ким Ир Сена в его кабинете. Я знал, что он, должно быть, испытывает огромное облегчение от того, что так тщательно победил своих врагов. К моему большому удивлению, он расхаживал взад-вперед. "Похоже, вы испытываете огромное напряжение", - сказал я. "Пожалуйста, отдохните и подумайте о своем здоровье. Флуктуисты разбиты, и иностранное влияние в Корее находится в процессе очищения".

Маршал зажмурил глаза и глубоко вздохнул. "Да, их оттеснили от власти. Но сколько корейцев разделяли их идеи? И сколько их разделяет до сих пор? Наши враги не такие, как мы. Они не честны и не откровенны в своих взглядах. Когда мы говорим, что сделаем что-то, мы это делаем - часто к шоку всего мира. Но в Корее все еще существует целый враждебный класс".

Он был прав, как всегда. Простое отстранение нескольких ключевых фигур от власти не могло избавить всю нацию от ненавистной философии. "Так что же вы собираетесь делать?" спросил я.

"С представителями враждебного класса, выступающего против социализма, нельзя идти на компромиссы, - размышлял он. Нужно будет определить, является ли человек вражеским элементом или членом нашего класса".

"Как? В Корее миллионы людей".

"Действительно, как".

В последующие дни мы с маршалом долго обсуждали этот вопрос. Просто не существовало простого способа определить надежность того или иного человека. Но один способ все же был. Это был очень долгий и очень трудный путь, но это был единственный способ устранить иностранное влияние из чучхейской Кореи. Потребовались месяцы планирования, но в конце концов маршал ввел в действие свое окончательное решение проблемы враждебных элементов.

В 1958 году премьер-министр Ким Ир Сен объявил об "интенсивном руководстве со стороны Центральной партии". Каждый кореец - каждый до единого - проходил через серию проверок. Всего было проведено не одна, не две, а восемь таких проверок. Учитывалось

все - семейное происхождение, политическая активность, проявления лояльности - и семьи оценивались соответствующим образом, вплоть до троюродных братьев и сестер. Проверка биографических данных, которую проводила партия, была настолько тщательной, что наличие родственника в Южной Корее или домовладельца для бабушки или дедушки было достаточно, чтобы определить, что данный человек ненадежен.

Затем каждого объявляли членом либо "ядра", либо "колеблющегося", либо "враждебного" класса по классификации, известной как сонбун. Предатели рождали предателей, а верные работники учили своих детей быть верными. Это был отличный инструмент для определения тех, кто мог вступить в партию, КНА или даже просто поступить в университет. Система сонбун не была похожа на кастовую систему. Напротив, она определяла общественно-политическое положение человека по обстоятельствам его наследственности - полная противоположность касте.

Чтобы каждый чувствовал себя частью чучхейской Кореи, маршал Ким Ир Сен позаботился о том, чтобы никому не говорили, что такое сонбун. Члены основного класса уже по определению были лояльны и мотивированы, а враждебный класс не нуждался в публичном унижении. О них будут судить по их поступкам, и у них была возможность улучшить свой сонбун за счет верного служения маршалу и партии.

Корея не была Китаем. Корейцы не были русскими, а КНДР не была советским "сателлитом". После ликвидации фланкистов никто не мог отрицать эти факты. Ни премьер Сталин, ни председатель Мао, какими бы великими они ни были, даже в самых смелых мечтах не могли помыслить о подобной системе правосудия. Это был еще один стандарт, по которому Корея, возможно, и не была самой могущественной страной, но все равно оставалась лучшей.

Когда на страну нападает чума, первый шаг - локализовать болезнь, чтобы она не распространилась. Так появился указ маршала № 149. Согласно