Что из этого следует? А следует то, что с приобретением криптона восемьдесят шесть могут возникнуть большие сложности: ни малейших признаков развитого индустриального общества я пока что не наблюдаю.

Ладно, спустимся от стратегии к тактике. Что здесь произошло? Почему одна деревня покинута, а вторая уничтожена столь жестоко? Понятия не имею… Похоже, эта троица что-то вроде патруля или разведчики, посланные проверить, что происходит в этих населенных пунктах. И что дальше? Проверили они — и увидели, что здесь не все ладно. Деревня, похоже, для них не чужая — вон как стараются с похоронами. И? И сейчас они вернутся для отчета, прихватив меня с собой. Их феодал, узнав про потерю собственности, будет огорчен и озадачен планами мести или сбережения оставшихся у него человеческих ресурсов. И много внимания мне уделить не сможет — ограничится беглым допросом. Допросом… Как допрашивать того, кто знает лишь несколько слов, полученных от попугая? Тем более что попугай не очень-то часто клюв раскрывает, да и характер у него скверный.

Стоп! Идиот! Я же столько слов получил от вояк этих! Совсем умственно деградировал! Если я хочу здесь выжить, то должен много думать, и думать правильно — замечая и анализируя все с ходу! Все, что у меня есть, — разум человека, выросшего в условиях плотного потока информации. Это единственное, что может позволить мне дать фору местным патриархатам.

Стоило о них подумать — и вот они, все трое:

— Сэр страж, забирайтесь к Хису. Нам пора возвращаться.

* * *

На этот раз пришлось натирать зад седлом долго — дорога затянулась. Троица пробиралась по лесу уверенно: ни разу не сбились с тропы и не петляли — двигались почти прямо. Заметно, что чувствуют они себя здесь как дома. Рук от копий не убирали, а там, где ими трудно было работать, брались за короткое оружие — дом домом, но, похоже, здесь не все ладно (а то ты в деревне этого не понял!).

Очередная опушка — на этот раз широченное открытое пространство. Впереди виднеется пологий, очень низкий холм, оседланный очередной деревней. А может, и городом — не сравнить с населенными пунктами, встреченными ранее. Стена в два моих роста тянется метров на сто. Если предположить, что укрепление квадратное, то огражден целый гектар. По аналогии с тем, что уже видел, думаю, там домов сорок — пятьдесят может оказаться.

Сами укрепления выглядят тоже посолиднее, чем деревенские. Стена заметно выше, и бревна толще, рядов заостренных кольев перед ней тоже побольше будет. На углах и у ворот — вышки с закрытыми площадками. Даже от опушки там можно разглядеть маленькие бойницы — значит, помимо копий, топоров и мечей здесь используют и метательное оружие.

От ворот подскакал всадник — такой же солдат в коже, железе и при копье, с клочковатой рыжей бородкой. Осадив лошадь в двух шагах от Цезера, он коротко спросил:

— Как там?

— Напы больше нет, — мрачно ответил Цезер. — Мы привезли с собой человека — нашли его в Матере. Он ничего не говорит, но понимает. И у него есть попугай стража — вон на плече сидит. Говорит о себе, что страж. Мы решили, что его надо показать сэру Флорису.

Незнакомый всадник кивнул:

— Я доложу ему.

Он развернулся, пришпоривая лошадь, помчался обратно. Похоже, сейчас мне предстоит новый экзамен… Ворота, кстати, здесь пошире и повыше — таких, как я, человек семь можно легко развесить. Это я так, от нечего делать подумал…

Впервые я видел местное поселение, не брошенное жителями и не разоренное неизвестными садистами. На дома и сараи я уже насмотрелся — здесь в них отличий не заметил, а вот живых жителей встретил впервые. Мужик в короткой кольчуге и при луке, стоящий на помосте над воротами, девочка в длинном сером платье, хворостиной подгоняющая стаю гусей, кучка женщин у колодца, в такой же длинной, но уже более веселых расцветок одежде, два мужика, голые по пояс, перетаскивающие ошкуренное тонкое бревно. И толпы праздных зрителей куда ни глянь — таращатся на нас и друг на друга, не занимаясь при этом ничем общественно полезным. На удивление многолюдно здесь.

Высоких технологий так и не заметил — вся одежда незатейливая, явно не от кутюр; на женских лицах ни намека на косметику; стекол не видно — все та же непонятная пленка; крыши перекрыты темным тесом. Жители при нашем проезде оглядывались, но помалкивали, только пара мелких беспородных собак осмелилась нас облаять, убравшись с курса после угрожающего жеста Цезера.

За центральной площадью с колодцем возвышался самый большой здешний дом. Нет, не в два этажа — просто не совсем в землю врос, как все остальные. У него даже высокое крыльцо имелось, и на крыльце этом сейчас стоял тот тип, что нас у ворот встречал, а рядом с ним, на ступеньку выше, местный владыка — наверное, тот самый сэр Флорис. Не опознать его было трудно: он разительно отличался от мирных граждан и моих пленителей. Габариты впечатляли — плечи не во всякую дверь позволят прямо войти, рост тоже не подкачал. Голова непокрыта, черная борода подрезана достаточно аккуратно — почти щегольски. Тело закрыто панцирем, будто рыбьей чешуей; на широченном ярко-красном поясе висят ножны с длинным мечом; сапоги, почти достающие до колен, начищены столь тщательно, что в них, наверное, можно смотреться как в зеркало.

Солдаты начали спешиваться, подскочившие откуда ни возьмись проворные пареньки повели их лошадок к коновязи. И вообще народ начал быстро подтягиваться — нас обступали со спины и боков, явно желая приобщиться к новостям.

Цезер, подойдя к крыльцу, коротко поклонился, без подобострастия, информативно доложил:

— Сэр Флорис, Напа полностью разорена.

— Как там? — Феодал требовал подробностей.

— Все случилось быстро — три дюжины мелких обращенных при бурдюке. В землю с ходу всех втоптали. Наши успели загнать своих детей в дом и зажечь его, но, похоже, сгорели там не все. Пожар потом затушили, бревна разгребли. Тел там осталось немного — только сильно подгоревшие. Демы, похоже, тоже были — над стариками поиздевались, а погань такого не делает. Но не знаю сколько — по следам непонятно.

Ничего себе дела! Если я правильно понимаю, жители в той Напе сами сожгли своих детей?! Или с восприятием языка у меня большие проблемы, или здешние порядки очень уж оригинальны… причем нехорошо оригинальны.

— Плохо, Цезер, очень плохо. А остальные?

— С остальными как всегда — остались только тела стариков и старух. Некоторые умирали очень плохой смертью — обращенные и демы не торопились. Скота тоже не осталось — только лошадей бросили.

— Все как обычно… Эх… Велик ли бурдюк?

— След широк, но неглубок, и хотят, чтобы мы думали, что он гораздо больше. По частоколу видно, что завяз в кольях и расшатывал его, а не с ходу проламывал. Бревна потом растащили дальше, чтобы провести нас.

— Понятно: напугать хотят… Что с вашим пленником?

— Ничего с ним — нашли его в Матере. Он гонялся там за курицей и не заметил, как мы подъехали. У него есть попугай стража, и он сам подтвердил, что страж. Только он еще и немой — ни слова не сказал.