Ворота оказались незаперты — я раскрыл их легко, но с жутким скрипом: наверное, даже на побережье было слышно. Никто на шум не появился — все так же тихо.

Осторожно вошел, огляделся — ничего нового не усмотрел. Те же домишки-сараи, одинокая курица и классическое деревенское амбре — запахи сена и навоза.

«Хозяин, здесь никого нет! Ура! Мародерство форева! Хватаем все, что унесем, — и ходу, пока нас не застукали!»

Придерживая жабу за поводок, неспешно обошел деревню по периметру. Никого не встретил, если не считать той самой курицы-одиночки, проворно умчавшейся от меня за угол. Частокол цел — ни брешей, ни перекошенных бревен. Избы, несмотря на темный цвет стен и теса на крышах, оказались новыми — просто древесина чем-то обработана. Явно незаброшенные, хотя и несовременной конструкции: слишком низкие, далеко распластавшиеся скаты опускаются почти до земли, образуя навесы для поленниц; стены засыпаны по самые окошки. Окошки, кстати, затянуты мутной пленкой неизвестного происхождения — стекла или слюды нигде не заметил.

Наконец решился заглянуть в первый дом. Отличий от встреченной ранее хижины нашел немного — внутри так же пусто. Голые топчаны из небрежно отесанных расколотых бревнышек, столы из такого же материала, печи из камней и глины, без дымоходов, потолки черны от сажи. Никаких признаков еды и ценных предметов — даже разбитого горшка не нашел.

В остальных домах дела обстояли аналогично — пропавшие жители, похоже, утащили с собой абсолютно все. В сараях дела ничем не лучше: я нашел там лишь навоз, солому и сено — ничто из этого богатого списка мою жабу не соблазнило.

Вот так облом…

Из ценного имущества здесь остались лишь дома и частокол… ни то ни другое мне даром не нужно. Деревню обнесли подчистую. Ни малейших следов паники или спешки — здешние куркули медленно, без суеты погрузили все материальные ценности на телеги и уехали, оставив меня ни с чем. Они не на поля свои уехали — они вообще уехали. Не верю, что после такого решат вернуться. Ждать их бессмысленно…

Хотя кое-что они все же мне оставили. Оглядевшись, заприметил ту самую курицу — глупая птица бродила возле колодца, время от времени что-то поклевывая. Мой вчерашний ужин состоял из поджаренных лягушек, сегодня на завтрак было то же самое с десертом из жимолости — после первой пробы ягод негативных симптомов не последовало, вот и решился.

С меня такой диеты хватит: этим вечерком полакомлюсь курятиной…

При моем приближении птица насторожилась и отошла в сторону, уступая дорогу. Но я подкорректировал курс, продолжая идти на сближение. Курица оказалась не столь уж безмозглой — быстро сложила два плюс два и с паническими воплями принялась спасаться от преследователя. Ну а я начал за ней гоняться, позабыв про все остальное, в том числе и про бдительность, — в очередной раз сглупил.

Когда мне после долгих и героических усилий удалось загнать паникующую птицу в угол между домом и сараем и я уже почувствовал во рту вкус хорошо прожаренной куриной грудки, за спиной лязгнули металлом и как-то нехорошо всхрапнули — почти как тот медведь перед атакой.

Голова тут же услужливо нарисовала хреновый образ: ко мне подкрадывается окровавленный топтыгин с железными когтями и титановыми клыками.

Похолодев, обернулся, инстинктивно отступая вслед за курицей, — все в ту же ловушку из стен. Черная лошадь с белым длинным пятном на голове — храпела, надеюсь, она. В седле — всадник: коренастый мордатый мужик с небрежно обрезанной бородой, топорщащейся над опущенным нижним забралом. Раз имеется забрало (даже два — они будто пасть образуют: даже зубы стилизованные имеются), то, само собой, есть и шлем — основательная железная полусфера. И вообще много чего имеется: сложное металлически-кожаное сооружение, прикрывающее все тело, кольчужная юбка из больших колец, свешивающаяся ниже, огромное толстое копье со зловещим крюком ниже наконечника, удерживаемое в вертикальном положении.

И очень недобрый взгляд, устремленный на меня.

Прикинув радиус поражения копья и свою тактически проигрышную позицию, я понял, что с этим «Конаном-варваром» надо обязательно подружиться (любая альтернатива нежелательна).

Подняв правую руку, я продемонстрировал раскрытую ладонь, улыбнулся — полный набор интернациональных жестов миролюбия. Сказать при этом ничего не сказал — все по тем же лингвистическим причинам.

«Конан» дружить не стал, зычно выкрикнул:

— Сюда все — гляньте, что я нашел.

Зрители появились очень быстро — еще парочка аналогично экипированных мужчин, таких же бородатых и мрачных. Я погрустнел еще больше — тут и так шансов не было, а уж с тремя…

Один, самый крупногабаритный из всей троицы, подъехав поближе, чуть свесился, взглянул мне в глаза, резко рявкнул:

— Кто ты будешь?

И что мне ему отвечать? «В этом кабаке подают свежее пиво»?

Пришлось промолчать — вместо слов продемонстрировал еще одну улыбку.

— Ишь… скалится еще, — сквозь зубы прошипел мужик, подав коня назад.

Похоже, улыбаюсь я как-то не так…

— Немой? Или?.. — как-то непонятно спросил тот, что меня нашел.

— Не ведаю — похоже, слышит хорошо, а немые редко ушами владеют. А для простых ходунов больно чист с виду — одежда недавно стиранная. А ну рубаху подними! — Это уже ко мне.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться: закатал одежду под шею.

Первый присвистнул:

— Глянь, какой синячище на боку, и подпалины на шкуре свежие. Эй! Откуда у тебя это?! Цезер, он не отвечает ничего, да и на раны похожи на те, что у обращенных бывают.

— Надо его проверить, — ответил здоровяк (видимо, его зовут Цезер). — Хис, давай на воротах проверим. Ликсар, гони его следом.

Молчун направился к воротам (значит, Хис), тот, что меня застиг при ловле курицы, пнул древком копья в бок, заставляя идти туда же (получается, это Ликсар: знание — сила, и надо запоминать все).

Когда добрался до ворот, увидел настораживающую картину — Хис, остановившись под перекладиной проема, деловито, с явным знанием дела завязывал на конце веревки петлю. Диаметр петли бы характерным — как раз голова пролезет. Сомнений по поводу упомянутого до этого «испытания» теперь не было, и я начал лихорадочно думать, как бы выпутаться из этой не очень перспективной ситуации.

Насчет бежать — сразу пас: до леса добраться мне не дадут, лошади — твари быстрые. Шмыгнуть назад, в деревню, — это значит оказаться в ловушке частокола. Перелезть через него, конечно, можно, но не со всадниками за спиной: копьями подсадят.

Вот же гадство — на объекте меня почему-то не научили выкручиваться из таких переделок. Может, и правда стоило на месяц-другой задержаться? Глядишь, и получил бы так необходимые сейчас знания…

Захлопали крылья, на плечо приземлился Зеленый, тут же, не тратя времени, начал прилизывать перья на брюхе. В поведении окружающих мгновенно произошли существенные перемены: Хис, уже закидывающий второй конец веревки через проем, замер; Ликсар подал лошадь назад, явно не желая находиться рядом со мной; Цезер, вытаращившись на птицу, ошеломленно поинтересовался: