Палач подошёл к стене и сказал:

– Прихвати факел.

Наёмник из-за широкой спины толстяка не заметил, что именно тот сделал. Тяжёлая плита зашаталась, тихо шурша камнем о камень, поползла вверх, посыпались пыль и мелкий сор. Потянуло сквозняком. В затхлое, пахнущее крысами подземелье ворвался свежий ночной ветерок. Тит первым нырнул в лаз, следом вошёл Марк, за ними – Неждана. Бесшумно опустилась глыба, в воздух снова взвилась пыль, забилась в нос, и Марк, не удержавшись, чихнул.

Коридор исчезал во тьме, он был такими узким, что стены царапали плечи. Впереди слышались уверенные шаги палача, и наёмник старался не отставать. «И как Тит здесь не застревает?» – подумалось ему.

Прохладный воздух порывами бил в спину Марка, он оглядывался, пытаясь понять откуда может проникать сквозняк, но всё скрывала тьма. Огонь факела метался, то пригибаясь к руке наёмника так, что казалось вот-вот опалит её, то снова вздыхал жаром и гордо распрямлялся.

Впереди показалась винтовая лестница.

– Сюда, сюда, – бормотал Тит.

Палач начал тяжело подниматься вверх, его громкое сопенье заглушало шаги идущих. Крутой подъем закончился как-то быстро, Тит и Марк, крепко сжимающий руку Нежданы, оказались на небольшой площадке перед обычной дверью.

Толстяк шумно вздохнул, толкнул дверь, и вышел в слабо освещённый коридор.

Марк осторожно выглянул, оглядел пустой коридор и последовал за палачом, жестом показав, чтоб Неждана осталась на месте.

– Здесь близко, – сдавленно выдохнул Тит.

В дальнем конце коридора что-то загрохотало. Марк обернулся, успел заметить быструю тень за спиной, там, где остался палач, а в следующий миг голова взорвалась снопом ярких искр. Наёмник охнул и, уже ничего не видя, последним движением вцепился во что-то мягкое и податливое.

С сухих губ Марка сорвался стон, он поднял руку и прижал к затылку, где боль была особенно сильной, и ощутил под пальцами что-то мокрое и липкое.

– Очнулся?

Рык барона наёмник не спутал бы ни с каким другим, но разглядеть его самого как следует не удавалось. Один глаз заплыл, а другой видел через розовую пелену. Марк попробовал языком губы и почувствовал солёный вкус крови. Эк его уделали. Видать всей сворой пинали, не даром он чувствует себя так, словно на нём танцевали все обитатели замка. И не просто танцевали, но потом ещё на конях в грязь втаптывали.

– Зачем же ты, сволочь, моего палача убил?

Марк вяло удивился. Размазал кровь по лицу и поглядел на валявшегося рядом толстяка. Рожа палача, и без того жирная, распухла и посинела и казалась от этого ещё большей, изо рта вывалился язык, в крохотных поросячьих глазах застыл смертельный ужас, а на шее ясно виднелись синяки от пальцев.

– Кто его так? – спросил Марк и сплюнул кровь.

– Ты. Кто ж ещё? Поднимите-ка его, – распорядился барон.

Несколько воинов подхватили наёмника под руки и подняли вверх. Марк пошатнулся, но устоял, поглядел злобно горящим глазом на барона.

– Я знал, что ты придёшь за девкой. Или только за оружием явился? Смотри, Ивар, ты был прав.

Марк молчал, буравя его взглядом. «Эх, уметь бы прожигать глазами дыры, сделал бы из него решето!» Рядом с Сигурдом стоял высокий воин. Марк сразу вспомнил, где видел эти чуть раскосые, черные, как две капельки смолы, глаза, коротко остриженные редкие волосы и широкие скулы.

– И ты здесь? Сменил хозяина?

– Отчего же? Нет, я верно служу. – Ивар усмехнулся, показав в оскале мелкие редкие зубы. – Я давненько за тобой шёл. Однажды чуть не потерял, всё старался на расстоянии держаться. Не дай боги, учуял бы меня! Но теперь всё, отбегался, наёмник.

– Скоро праздник, – перебил барон. – Соберутся жители со всех окрестных сёл. Я приготовлю для них развлечение. Знаешь какое?

Марк хмуро взглянул на барона.

– Тебя посадят на кол, – зло закончил барон. – Он отвернулся и пошёл прочь, громко топая. Отойдя, он обернулся и небрежно бросил: – В подземелье его.

* * *

Ночь или день были наверху, Марк не знал. Дни отсчитывал только по тарелкам вонючих помоев, которые охранник гордо именовал супом, да и тем кормили всего раз в сутки.

Всё остальное время он лежал на соломенном тюфяке, спал или глазел в потолок. Изредка показывались мыши, в основном после ухода охранника, и охотно помогали Марку съесть обед.

Марк быстро излечивался, открылся второй глаз. При такой бурной жизни длительный отдых был благом для измученного тела. Пусть даже отдых мало отличался от голодной пытки, но долгий сон помогал восстанавливать силы.

Такой невероятной роскоши, как зеркало, конечно, в камере никто не подумал повесить, даже бадьи с водой не поставили, чтобы поглядеть на отражение. Марк подозревал, что выглядит, как последний бандит с большой дороги, а то и похуже. Те хоть моются изредка, когда реку переплывают или под дождь попадают. А он даже по нужде ходит в отхожую яму в углу.

Однажды после второй миски супа застучали подкованные каблуки сапог, и к Марку вошёл Ивар. Он осмотрел наёмника с брезгливым любопытством и сказал:

– Скоро от тебя останутся одни кости. Завтра желание барона Вешняка будет выполнено, и я смогу вернуться обратно.

– Зачем ему понадобилось убивать меня? Ведь я уже не служу барону Ратаю.

Ивар удивленно округлил глаза и насмешливо фыркнул.

– Неужели не понимаешь? Я думал, ты догадливее.

– Может, и так. Чего замолчал? Продолжай.

Ивар колебался: поиздеваться над наёмником не получилось, говорить правду тоже не стоило. Но неожиданно для самого себя его понесло, то ли накопившаяся злоба выходила наружу, то ли человек сидевший перед ним казался обреченным и прежнего страха не вызывал.

– Надо было помочь барону Вешняку извести твоего хозяина. Вот я и взялся. – Ивар немного помолчал, оценивая сказанное. – Я и палач долго следили за тобой. Искали слабое место... Потом я узнал о твоих ночных прогулках. Когда я понял, к кому ты ходишь – участь твоя была предрешена. Палач Тит, которого ты жестоко придушил, всё подстроил так, чтобы Ратай получил сведения о твоей ведьме. Я просчитал, что барон с его дурацким отношением к колдунам казнит её, а ты будешь рядом. Тебя бы прогнали... Ну а барон остался бы без такого... как ты.

– Ты дурак, Ивар, даже не имеешь понятия, что наёмников не выгоняют. Обычно их убивают, или, как меня, отправляют к... Скажи, почему палач был твоим человеком?

– Был за ним должок, и я подсказал, как отработать его, – ухмыльнулся Ивар, явно вспоминая на чем попался толстяк. – Никто не знал, что он служил не только барону Ратаю, но и мне. Тит охотно взялся за моё поручение. А потом все пошло вкривь и вкось. Ты исчез после смерти Ратая, в его замке не досчитались доспехов и оружия, мой господин решил, что ты вполне можешь узнать откуда дул ветер и захочешь наведаться. Посчитаться за свою девку. Он не хотел каждую ночь вскакивать с испуганным криком, а в любом нищем видеть тебя. Я же, помня о своей скромной роли, хотел твоей смерти не меньше господина. – Ивар вздохнул. – Ну и помотался же я за тобой. Ты очень быстро переходил из города в город, я еле поспевал. Пришлось искать помощников.