там через свое великое мученичество». Однако, чему у Тертуллиана можно придать хоть какое-нибудь значение при наличии всем извест­ной ненадежности и легковерности сего мужа, которого Робертсон пра­вильно назвал «самым дурашливым из всех отцов»? Тертуллиан просто повторяет здесь только те легенды о смерти обоих апостолов, которые гуляли по свету в его время и которые свое романическое и красочное выражение нашли в Деяниях Петра и Павла.

Да и Климент Александрийский, по свидетельству которого, евангелие Марка, будто бы, было написано на основании проповеди Петра в Риме, в разбираемом нами вопросе не может считаться надеж­ным свидетелем уже по одному тому, что его сообщение сохранено нам опять-таки только у Евсевия (наз. соч., IV, .6, 14), а последний своим платным или наемным писательством на службе церкви подорвал весь свой научный кредит.

Нет ни одного настоящего свидетельства, коим доказывалось бы пребывание Петра в Риме и, тем паче, его служение там в качестве пер­вого епископа. Ведь это противоречит не только Деяниям апостолов и Павловым посланиям, которые нигде не намекают на пребывание Петра в Риме, но несоединимо также с сообщением Иринея и известием Евсевия, по которым, ряд представителей римской общины был начат не Петром, а Лином, — не говоря уже о том, что в продолжении первого века в Риме вообще-то не было еще никакого епископа. Что сказать на то, если со стороны римско-католического исследования церковных древностей все еще делается попытка точно определить и указать место­положение могил обоих апостолов — Петра и Павла? Г. Лицманн в своей вышеуказанной книге дал основательное, преисполненное крайней уче­ностью, исследование об этом предмете и взялся подтвердить в ней пра­вильность римской находки. Ну, а результат? Что около 200 года в Риме показывали две могилы в качестве могил Петра и Павла и что существо­вало предание, будто в 258 г. мощи обоих апостолов были извлечены из обоих могил и помещены «У катакомб» на Аппиевой дороге, в нынешней церкви Сан-Себастьяно (св. Севастьяна), откуда затем при Кон­стантине они снова были перенесены на свое прежнее место и с тех пор в неприкосновенности находятся там.

Все это столь сомнительно, что даже сам Лицманн не может скрыть своего недоверия к первому из приведенных сообщений. Время около 200 года является временем усиливающегося и возрастающего самосознания римской церкви. Тогда, по случаю возникшего спора о пасхе, римский епископ впервые свою местную церковную практику выставил в качестве могущей служить руководством для всех церквей. В борьбе с ересью монтанистов и гносисом все сильнее и сильнее начали ссылать­ся на предание тогда, когда порукой последнего на Западе стали счи­таться Петр и Павел, мнимые основоположники христианской общины в Риме.[74]

«Если теперь в богословском споре восточная церковь ссылалась на своих особых свидетелей — апостолов, и для усиления впечатления могла указывать на существующие еще их могилы, — как это мы виним в споре о пасхе, — что было естественнее поискать и в Риме могилы Петра и Павла и, наконец, их найти? Требования находившейся под влиянием догматики практики в церкви все еще одерживали победу над историческими затруднениями. Когда Амвросию в его борьбе с импера­трицей Юстиной понадобилась могущая поднять народ помощь, он на­шел мощи (кости) святых Протасия и Гервасия. Когда Кирилл хотел подорвать культ Изиды в Менуфисе, близ Александрии, он обрел мощи святых Кира и Иоанна, причем сделал это при весьма тяжелых обсто­ятельствах. И если даже во втором веке, верно, еще не имели того без­заботного и широкого размаха в обретении дотоле неведомых святых вместе с их могилами, каковой размах мы с изумлением замечаем в четвертом и пятом веке, то все же само-собою напрашивается предположе­ние, что римляне, дабы не остаться позади жителей Востока, в конце второго века почувствовали необходимость или нужду в возможности тоже предъявлять или показывать могилы своих апостолов. От этого желания к его исполнению оставался только один шаг. Где отсутство­вало местное предание, там на помощь могли приходить различные комбинации или даже видения и вести, говоря языком исторической науки, к совершенно произвольному установлению любых двух место­положений могил».[75]

Но вот недавно, при раскопках в Сан-Себастьяно, были найдены грубо выцарапанные на стене надписи, якобы, доставляющие надежное свидетельство в пользу того, что действительно там некоторое время покоились мощи обоих апостолов. Там написано следующее: «Петр и Павел, помните о нас!», и т. д. Это — простое обращение к апостолам! Но с какого момента эти надписи говорят, что тела призываемых были помещены в соответствующем месте, — не говоря уже о том, что, ведь даже неизвестно, когда появились эти надписи и насколько на них сказалось влияние предания, что именно там находилась могила апо­столов? Здесь проявилась только услужливость римских археологов, которые в интересах своей религии пытаются из подобных вещей извлечь пользу для церкви, а из глупейших пустяков делают безответственные выводы. Между тем, подобного рода вещь всей католической прессой превозносится затем, как величайшее открытие, а среди невежественных масс выставляется в качестве надежнейшего свидетельства в пользу истинности предания, чтобы превратиться в источник... доходов для церкви.

А Лицманн? Он на основании первого Климентова (!) послания считает доказанным, что Петр и Павел были в Риме и там претерпели мученическую смерть при Нероне. Больше того, благодаря преданию, будто, могилы обоих апостолов лежали не вместе, но отдельно, на чисто языческих кладбищах (на Ватиканском холме и на дороге в Остию), он считает себя вправе отбросить предположение о позднейшем изобре­тении всей этой истории. Далее, — говорит он, — мы не знаем, почему обе эти могилы были помещены в различных, отдельных местах, — должно быть, на это были свои основания.

Что приводимые в пользу церковного предания Лицманном доводы таковыми не являются, и что Лицманн просто дал себя обмануть своим римским свидетелям, все это Адольф Бауэр и Джордже-ла-Йьяна доказали столь убедительно, что возражения на это Лицманна имеют в высшей степени жалкий и плачевный вид. Вся история о пребывании Петра и Павла в Риме, об их мученической смерти там и временной могиле «У катакомб», — вся эта история является великим Шарлатанством. С одинаковым правом, как из предания о существовании апостольских могил заключают о пребывании Петра и Павла в Риме, так и из того обстоятельства, что на острове Крите показывали могилу Зевса, а в Гадесе (в Испании) — могилу Гера­кла, можно сделать вывод, что оба эти бога, — Зевс и Геракл, — некогда, действительно, жили на земле и в названных местах были погребены. На самом же деле, могила «князя апостолов» под