Что ж, если не оплошаю, уже к вечеру получу заветный поцелуй от Висты Эртис. И очень хочется надеяться, что он будет не последним.

Следующую ступень преподавательского антирейтинга вслед за учителями фехтования, по моему мнению, уверенно занимал Миерин Тахо. Все его уроки сводились к бесконечному зубрению связок непонятных слов из древнего, давно забытого языка. Усваиваем ли мы материал, правильно ли «наполняем» заклинания магической силой, не говоря уже о попытках объяснить значение произносимых слов — все эти вопросы фера Тахо не интересовали. Будучи сыном знатного вельможи, родившимся и выросшим в столице, он не скрывал своего презрения к провинциальному городку, где была расположена Вторая имперская школа магии, да и к самой школе тоже. Все, что здесь его интересовало, — это ухаживания за Вычислительницей, которые та большей частью игнорировала, да установление приятельских отношений с нашими мажорами, то бишь выходцами из великих кланов. Тахо утверждал, что его вот-вот переведут на престижную должность в столице, где он забудет Пилмар, как страшный сон. Только вот разговоры эти вся школа слышала уже пятый год, а ничего в судьбе Миерина не менялось: то ли, пробив сыну назначение сюда, его родитель достиг потолка своих возможностей, то ли специально держал его в провинции, считая, что нечего сыну делать в столице. Как бы то ни было, преподаватель теории заклинаний тяготился своей работой в школе, а школа тяготилась им. По слухам, директор не раз пытался выпросить у Магического приказа замену Тахо, на каждый раз получал отказ.

Сегодня, в отличие от предыдущих уроков, пришлось учить что-то полезное — заклинание очистки воды. Вроде бы глупо было роптать, дело-то нужное, может пригодиться в жизни, но двадцать два слова! Судя по описанию в учебнике, жидкость последовательно должна была очищаться от грязи, песка, различных солей, возможных ядов и еще каких-то труднопроизносимых примесей — это все понятно, но нужна ли такая сложность?

— Слушай, Пайрус, — прошептал я соседу по парте, — а не проще ли выделять из заданной жидкости формулу чистой воды, все остальное отправляя в остаток? Так ведь заклинание будет гораздо короче.

Мой друг открыл было рот, собираясь возразить — по привычке, мол, ничего путного Тео в принципе сказать не может, но слова застряли у него в горле, когда до головы дошел смысл сказанного. Пайрус на мгновение задумался, после чего с самым серьезным видом сказал:

— Почему я об этом сам не подумал? Нужно будет обязательно заняться этим вопросом позже. А сейчас выбора нет — нужно учить, что задал Тахо.

На страноведении я с интересом прослушал лекцию о стране гномов. Ежу было понятно, что данные, записанные на основании рассказов путешественников, были сильно приукрашены, но других попросту не было. Так что приходилось довольствоваться имеющейся информацией.

Следом наступило время того урока, что мне особо нравился, то есть фехтования. При контакте с оружием я неизменно начинал испытывать необъяснимое чувство восторга вкупе с пониманием своих возможностей в бою. Меч словно сам порхал в руке, раз за разом находя бреши в защите оппонентов, успевал отражать грозящие мне контрудары, заставлял все тело двигаться в едином боевом танце. Это было странно, но мне нравилось. Осторожно попытавшись задать наводящие вопросы Пайрусу, я понял, что у него ничего подобного не наблюдается. Тем не менее заниматься самокопанием не было никакого резона: Теодора обучали обращению с оружием с малых лет, возможно, подобное чувство возникает лишь на определенном уровне мастерства, после долгих лет тренировок. Вон Анхель с Адальком тоже рубятся будь здоров как — там и защиты, и скоростные атаки, замысловатые финты, развороты и ловкие пируэты при уклонении от, казалось бы, неминуемых ударов. Наверняка у них тоже мечи порхают в руках, задавая ритм смертоносному танцу. Так что я наверняка не одинок в своей любви к фехтованию, просто для пришельца из другого мира это чувство в новинку.

А вот после местного аналога физкультуры пришел час того самого страшного не то зачета, не то годовой контрольной работы по вычислениям. С любезной улыбкой, не сулившей мне ничего хорошего, я был отсажен эльфийкой за последний стол третьего ряда. Ближайшие ко мне места были пусты и, по замыслу преподавателя, должны были играть роль заградительного кордона для желающих помочь. На стол передо мной легли три листа, исписанные ровным, красивым почерком. Тридцать заданий. Крутовато.

Очень быстро выяснилось, что особое местоположение давало мне как минимум одно неоспоримое преимущество перед остальным классом: считая меня надежно изолированным, Теана Шуль весь урок металась между другими кандидатами на слабую оценку, лишь изредка бросая в мой угол мимолетные взгляды. Мне же только это и было нужно, потому как я весь урок мог спокойно работать с черновиками, не беспокоясь, что кто-то увидит мои способы счета.

Как и прежде, задания сложностью не поражали, просто их было довольно-таки много для одного урока, а я, привыкший в последние годы вести все расчеты при помощи калькулятора или компьютера, немного подрастерял навыки и работал не так быстро, как хотелось бы. Потому к моменту, когда часы в кабинете Вычислительницы, отсчитав час времени, выдали свою финальную трель, у меня в работе было только задание под номером двадцать семь.

Пока эльфийка с боем отнимала у некоторых учеников бланки с ответами, я добил эту задачу, но решить три оставшиеся уже не было никакой возможности. Да и ладно, для хорошей отметки должно хватить и этого. На всякий случай засунув черновики поглубже в сумку, я вручил ответы Теане и со спокойной душой направился было к выходу, однако был остановлен полным сарказма голосом Вычислительницы:

— Не так быстро, Кейлор! По настоянию директора я дала тебе сразу три варианта заданий, чтобы ты мог выбрать по своим силам. Но если правильных ответов будет меньше пяти, клянусь, тебя не спасет от отчисления даже профессор Тирлих.

— Что ж вы, фера Шуль, сразу не сказали, что достаточно пяти решенных задач? Я бы так не напрягал мозги!

— Было бы что напрягать, — усмехнулась эльфийка, разворачивая листы с моей работой.

Занятно было наблюдать, как в процессе просмотра улыбка медленно сползала с ее лица. Исподлобья бросив на меня быстрый взгляд, профессор Шуль принялась лихорадочно выискивать в общей стопке работу Пайруса, затем Висты Эртис, Кайи Анлон, Вортана Дюйса… Мне не было видно, что там она увидела у ребят, но, видимо, перечень решенных ими заданий не сходился с моим.

— Ни один из отличников не решил полностью своего варианта, а ты