– Я… я должна идти, – прошептала она, отворачиваясь от его пристального взгляда и надевая капюшон.

Если бы с такой же легкостью она могла укрыть свое сердце.

– Кузина будет искать меня.

– Позвольте мне проводить вас домой, – предложил он.

Изабелла вспомнила, как неожиданно он исчез тогда, в соборе, и почувствовала смятение. В какую игру он с ней играет? Чувствует ли он то же, что и она? Или решил подшутить над деревенской простушкой, не привыкшей к флорентийским развлечениям?

– Я пойду одна, – ответила она.

– Тогда я отправлюсь следом, чтобы убедиться, что вы в безопасности, – твердо сказал он. – Обещаю, меня никто не увидит у дома вашей кузины.

Изабелле просто хотелось домой, побыть в одиночестве, подумать. Она кивнула, повернулась и пошла прочь. Уже через несколько мгновений она очутилась на оживленной улице. Люди окружали Изабеллу со всех сторон, возвращая ее к реальности.

Один раз она обернулась. Верный своему слову, Орландо держался поодаль, но Изабелла была уверена, что он неотступно следует за ней. Ее темный ангел.

Наконец она подошла к палаццо Катерины. Дворецкий распахнул перед ней дверь. Очутившись в прохладном полутемном дворе, она обессиленно привалилась к стене.

На ее губах помимо воли расцвела улыбка. Только Орландо мог так вскружить ей голову. Подхватив юбки, Изабелла побежала вверх по лестнице.

Орландо улыбнулся, увидев, с каким встревоженным лицом Изабелла обернулась на ступеньках дворца. Он прекрасно знал, что она не может его увидеть.

Изабелла не была похожа ни на одну из известных ему женщин. В ней сиял какой-то внутренний свет, который он редко замечал в людях, и этот свет манил его к себе, как мотылька. Орландо понимал, что, если подойдет к Изабелле слишком близко, ее огонь погубит его, он забудет обо всем на свете. Забудет то, над чем трудился так упорно и так долго.

Однако мысль о том, что он должен расстаться с ней, казалась ему невыносимой. Только не теперь, когда ему предстоит еще так много узнать о ней…

Орландо повернулся и широкими шагами пошел прочь от дома Изабеллы. Улицы Флоренции были, как всегда, многолюдны. Атмосфера над городом сгущалась. Это было не обычное предвкушение наступающей весны, времени праздников и пиров. В воздухе витало какое-то напряжение. Орландо ощущал его, но не мог разгадать причины. Радость от встречи с Изабеллой померкла, в этом, реальном мире его жизнь была подобна острию ножа.

Сжав пальцы на рукоятке кинжала, который он всегда носил за поясом, Орландо свернул на узкую извилистую улицу, ведущую прочь от реки. Там, у фонтана, он увидел человека, которого искал.

Один из его стражей, которых он нанял, чтобы следить за тем, что происходит в городе. Этот человек помог ему спасти Изабеллу от грабителей. Мужчина спокойно наблюдал за прохожими, подрезая ногти кончиком ножа.

Орландо сел рядом на каменный выступ фонтана, но мужчина даже не пошевелился.

– Есть что-нибудь новое? – спросил Орландо, окидывая взглядом переполненную площадь.

Страж пожал плечами:

– Кое-кто высказывает недовольство.

Орландо издал невеселый смешок.

– Это все равно что сказать, что небо во Флоренции голубое.

– Некоторые знатные семьи говорят, что Медичи зашли слишком далеко.

Орландо задумчиво кивнул.

– Веспуччи? Пацци?

– Да, но есть и другие.

– Якопо Пацци давно заключил перемирие с Лоренцо Медичи.

– Старый Якопо, может, и заключил, но его сыновьям и внукам это, кажется, не по вкусу. Молодой Якопо недавно напился и стал жаловаться на убытки, которые несут банки Пацци из-за Медичи.

А Маттео Строцци ходил в приятелях у молодого Пацци. Вдвоем они часто наносили разорительные визиты в бордели и таверны города. Какое отношение Строцци имеет к запутанным отношениям Пацци и Медичи? Окруженный телохранителями и наемными головорезами, Строцци всегда готов был к стычке.

Возможно, Орландо сумеет обратить эту междоусобную вражду себе на пользу.

Он вспомнил Изабеллу, восторг и изумление, с которыми она смотрела на картины Боттичелли. Ее сияющие глаза после поцелуя. Не угрожает ли ей опасность в доме Строцци? Как уберечь ее?

Отогнав прочь воспоминания, Орландо поднялся. Изабелла будет в безопасности, что бы ни случилось. Он позаботится об этом. Порывшись в кармане, Орландо протянул мужчине монету.

– Благодарю, – сказал он. – Сообщи, когда появятся новости. И пошли людей приглядеть за домом Строцци.

Мужчина кивнул. Солнце было в зените, когда Орландо ступил на один из мостов, перекинутых через Арно, но он не чувствовал его палящих лучей. Его окутывал леденящий холод, какой царил, должно быть, в зимнем лесу или в склепе, где покоилась теперь Мария Лоренца.

Изабелла ужинала с Катериной в комнате кузины. Вечер выдался тихим – Маттео отправился на одну из вилл, принадлежавших Медичи, чтобы встретиться с кардиналом. Когда тарелки опустели и на столе появились сладости, Катерина взяла свою лютню.

Она сидела у окна, выходящего на мощеный дворик. Склонив золотистую головку над лютней, она наигрывала тихую, печальную мелодию, прекрасно подходившую к странному настроению, овладевшему Изабеллой.

Изабелла сидела у стола, рассеянно вертя в пальцах кубок из венецианского стекла. Под негромкую музыку она размышляла о том, что произошло с ней за прошедшие дни. Никогда прежде она не переживала ничего подобного.

Она никак не могла перестать думать об Орландо, этом загадочном человеке. В своем воображении она вновь видела перед собой его лицо, сияющие зеленые глаза, теплую улыбку. Вспоминала, как его губы касались ее губ.

Изабелла закрыла глаза и представила себе картину. Она говорила Орландо, что скорее изобразила бы его в образе придворного шута, но это были всего лишь слова. В нем не было ни капли шутовства. Он смотрел на мир так, словно видел нечто сокрытое от глаз других…

Картина начала медленно проявляться в ее сознании, мазок за мазком. Черный, алый, фиолетовый, ослепительно-белый. Фон, разумеется, будет темным, с едва уловимой золотистой дымкой, как на творениях синьора Боттичелли. Орландо на своем троне из черного дерева, голова чуть склонена, словно он озирает свое царство. Одна рука сжата в кулак и кажется бледной на фоне черного бархатного плаща, другая покоится на рукоятке клинка, усыпанной рубинами.

Но как передать мягкость бархата, как выписать складки туники рабыни, распростершейся у подножия трона? Сумеет ли ее кисть изобразить лучи света, льющегося из прекрасного сияющего мира живых, который так близок к подземному царству и в то же время бесконечно далек от него?

Но прежде всего, как ухватить, передать на картине ускользающий взгляд прекрасных глаз Орландо? Могущество, красота, бесконечная печаль и желание, которые Изабелла увидела тогда в соборе. Ее неудержимо влекло к Орландо, хотя инстинкт подсказывал, что нужно бежать от него прочь. Защитить себя. Рядом с ним она чувствовала себя слишком уязвимой. Она рассказала ему больше, чем кому бы то ни было. Между тем Изабелла прекрасно знала, к чему может привести страсть, – перед ее глазами был пример родителей.