Везти в город и показывать местные достопримечательности явно никто не собирался. Столица страны вообще осталась в стороне. Город был немаленький. Как помнил Евгений из справочной литературы, в Лиме (плюс город-спутник Кальяо) проживало более шести миллионов перуанцев. Многовато, конечно, но что делать, если значительную часть страны занимают горы и джунгли? Было бы, наверное, здорово просто так побродить по улицам, поговорить с людьми, может быть, познакомиться с местной девушкой. Интересно, какие они? Но, увы, увы… Не за тем их группу прислали сюда. Так что про девушек забудем. И о беззаботных прогулках тоже.

Ехать пришлось почти два часа. Все эти перемещения в пространстве и временных поясах стали уже здорово утомлять. Сколько можно, в самом деле?! Наконец «фольксваген» притормозил перед высокими узорчатыми воротами, просигналил. Ворота без чьей-либо помощи отворились, и микроавтобус, проехав немного по узкой аллее, остановился перед белым двухэтажным зданием с широкой лестницей. В представлении Евгения так должна была выглядеть настоящая вилла, чем здание, собственно и было. Только принадлежала эта вилла советским спецслужбам и была куплена в свое время для проведения вот таких, как в этот раз, операций. Жил здесь неприметный господин с перуанским паспортом, занимался средней руки бизнесом. И больше ничем. Его заданием было стеречь виллу и быть всегда готовым принять «гостей» из Советского Союза.

По местным меркам вилла была не особенно и шикарной. Даже бассейна не имелось. И кондиционер — громоздкий американский ящик — был всего один, в столовой. Хотя, надо признаться, прохладу он давал. В остальных комнатах под потолком крутились большие вентиляторы, которые только создавали видимость прохлады, на самом же деле они лишь перемешивали горячий влажный воздух. Близость океана здесь очень ощущалось.

Бассейна, как уже сказано, не было, но имелся душ, и пока хозяин — суетливый пузанчик с уже хорошо просматриваемой плешью — о чем-то разговаривал с привезшим группу сотрудником посольства и Германом, а жена хозяина, молчаливая, уже увядающая женщина, накрывала на стол, остальные члены группы с разрешения командира успели искупаться, что было очень кстати после такой длинной дороги.

Накормили гостей изрядно. Тут были и суп с говядиной и лапшой, почему-то названный хозяином «креольским», и маринованная рыба с картошкой и соусом — севиче, разнообразные овощные салаты и местное пиво, очень неплохое, даже по сравнению с московским «Жигулевским». Именно им пришлось заливать огонь, вспыхнувший во рту после первой же ложки супа. Оказалось, что перец и чеснок здесь добавляют абсолютно во все блюда, причем, в количествах просто умопомрачительных. Исключение, наверное, составляло только мороженое. Но его, поданного на десерт, после пива никто есть не стал.

Евгений довольно откинулся на спинку стула, достал сигарету, вопросительно глянул на командира: можно? Герман кивнул, и Миронов щелкнул зажигалкой. Ну что, жизнь начинает удаваться? Похоже на то. Совсем недавно он торчал в какой-то Тмутаракани и даже представить себе не мог, что появится возможность повидать мир. А теперь сидит на другой стороне планеты, вокруг раскинулась необычная и таинственная страна, а он лопает экзотику полными ложками и знает, что жизнь его с каждым днем будет становиться все интереснее.

А потом еще подали латиноамериканскую экзотику — матэ. Об этом напитке Евгений слышал раньше, но только в превосходной степени. Оказалось — обычный травяной чай. Но пили его не из стаканов или чашек, а из специальных пустотелых тыквочек — калебасов. Да еще и через трубочки — бомбильи. Причем трубочки эти были на одном конце отделаны серебром, надо полагать из соображений гигиены, а на другом конце имели этакое ситечко — чтобы в рот попадала только жидкость, без чаинок. Остальные члены группы раньше матэ пробовали и сейчас передавали калебасы друг другу и присасывались к бомбильям с видимым удовольствием. Кстати, вот еще глупость — пить этот чай не из индивидуального сосуда, а по кругу, словно трубку мира. Тут еще хозяин виллы пустился в рассказ о том, как заботятся о калебасах. Делают эти сосудики из плодов лагенарии. Их вычищают, высушивают особыми способами, потом украшают разнообразными рисунками, порой оправляют в кожу или серебро. После каждого сеанса матэпития калебас необходимо тщательно промыть и высушить. Если питьевую тыквочку не использовать какое-то время, то потом ее нужно «оживлять». То есть, засыпать калебас заваркой, лучше плохого качества до самого верха, залить кипятком и оставить на два-три дня. Потом все содержимое выкидывают, а калебас промывают. Морока та еще. Короче, матэ Евгению откровенно не понравился, как и ритуал его употребления. А по всей Латинской Америке его, что называется, хлещут все — от мала до велика. Ну, может быть, это и хорошо, меньше спиртного пьют…

Посольский работник на обед не остался, и Герман, на правах командира, приступил к инструктажу. Хозяин виллы, подхватив под локоть супругу, благоразумно удалился.

— Так, орлы, — начал командир. — После сытного обеда, полагается подремать. Но нам этого удовольствия ситуация не предоставляет. Поэтому слушать внимательно. Слон, отставить пиво! Попробовали — и будет.

Григорий нехотя поставил стакан на стол. Честно сказать, Евгений и сам бы сейчас выпил немного — слишком горело во рту после экзотического обеда. Но, нельзя — так нельзя.

— Расклад у нас такой, — продолжал Герман. — Ситуация несколько изменилась. Кроме нашего клиента придется вытаскивать еще троих. Двое — наши, советские специалисты-вертолетчики. И еще один — американец, ЦРУшник.

— Вот это номер, — протянул Ара. — Он что, тоже беглый, как и аргентинец?

— Как раз нет. Это его аргентинец прихватывает, как пропуск к нам, наверное. Клиент нас уверяет, что в стране что-то затевается нехорошее и в ближайшее время можно ожидать серьезных событий. По его словам, американец как раз в курсе. Поэтому и принято решение вывезти его.

— А какой смысл? — удивился Слон. — Ну, взять его, это понятно. Но ведь можно никуда не вывозить, а здесь допросить по-хорошему. Ну и потом — по обстоятельствам. Или выпустить, или… А то ведь насколько риск увеличивается. Америкосы за своего все Перу раком поставят!

— Ох, ребята, — вздохнул Герман. — Мне самому эта история крайне не нравится. Во-первых, разведслужбы так грубо не работают, себе дороже потом окажется. А во-вторых, маловато нас для такой операции. Но дополнительных сил дожидаться — времени нет. А приказ вывезти всех получен и должен быть выполнен.

— Еще вопрос, командир, — поднял палец молчавший до сих пор Лом. — А наши спецы при чем тут? Они же просто техники.

— Значит, не просто. Каким-то боком они ко всей этой истории пристегнуты. Но это — самая маленькая наша трудность. Главные же — аргентинец и американец. Если одного аргентинца можно было надеяться вытащить без особого шума и пыли, то американец нам сильно геморроя. прибавит. Тут я со Слоном согласен: янкесы землю рыть будут, когда узнают, что их коллега пропал. Поэтому первоначальный план операции сейчас будем менять. Времени на обсуждение и подготовку—до завтра. Давайте думать.

За следующие три часа Евгений не проронил ни слова. Просто потому, что был здесь Новичком, и соваться со своим мнением не решился. Это выглядело бы глупо и бестактно. Рядом с ним сидели настоящие профессионалы, зубы съевшие на подобного рода операциях. Они знали, что делать в той или иной ситуации, как провернуть дело с минимальными потерями, а лучше вообще без потерь. Он же ничего этого не знал, ему только предстояло набираться опыта. По сути, обучение, начатое в Георгиевском отделении СОБ, продолжалось, но теперь уже в полевых условиях. Поэтому следовало не высовываться, помалкивать и мотать на ус все, о чем говорят старшие товарищи.