Амбер глянула на нее с немым изумлением.

— Ты что, думаешь, я приму его? После такого!

— Амбер, — мягко сказала Урсула, — Финн больной человек. Сейчас ему нужна твоя помощь.

Амбер чуть не свалилась со стула.

— Урсула, это шутка?

— Нет. Ты что, ничего не знаешь? Тогда, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Финн очень болен. Действительно очень болен. Он в больнице. Он парализован.

— Парализован? — недоверчиво повторила Амбер. Страшное слово маятником качнулось в голове и неподвижно замерло.

— Мне очень жаль, — вздохнула сестра.

— Нет! — отчаянно крикнула Амбер. Перед глазами замельтешили круги, волной поднялся глухой шум в ушах, разрывая виски на части. Амбер обмякла и провалилась в пустоту...

Открыв глаза, она обнаружила, что ее голова лежит на коленях Урсулы.

— Я думала, ты знаешь!

Амбер, поморщившись, качнула головой.

— Откуда мне знать? Расскажи, что произошло, прошу тебя!

Урсула пересадила ее на софу.

— Росс прочел в газете, там, в Праге... все писали об этом. У Финна какая-то странная, тяжелая болезнь... Его сразу отвезли в больницу...

— В какую больницу, Урсула? — крикнула Амбер. — Как называется больница?

— «Сан Джуд».

— Закажи такси, — решительно сказала Амбер. — Я поеду.

— Сейчас?

— Прямо сейчас!

— Тогда я с тобой!

Казалось, они никогда не доберутся до больницы, такси еле-еле ползло по оживленным улицам Лондона. Амбер не смотрела вокруг и с трудом понимала, что говорит ей сестра.

Финн, ее любимый Финн, страдает в одиночестве на больничной койке. Стараясь не зарыдать в голос, глотая слезы, Амбер, пошатываясь, вошла в приемную «Сан Джуд». Люди, оказавшиеся на пути, при виде ее заплаканных глаз испуганно шарахались в сторону.

Бесшумный лифт быстро поднялся на этаж интенсивной терапии.

Дежурный санитар поднялся из-за стола.

— Вам помочь?

— Где Финн? — выпалила она.

На его лице появилась профессиональная участливая улыбка.

— Вы, наверное, хотите...

— Проводите меня к Финну Фитцджералду! Пожалуйста! — умоляюще сказала Амбер.

— Кто вы?

— Его... — для убедительности она помахала левой рукой перед носом мужчины, чтобы продемонстрировать сверкающий бриллиант, но тут вспомнила, что сорвала кольцо с пальца и засунула в самый дальний угол комода, когда примчалась к Урсуле после злополучной вечеринки. — Я его невеста, — теряя силы, сказала Амбер. — Я Амбер О'Нил, и мне нужно его увидеть. Прошу вас!

Санитар нахмурился.

— Дело в том, что приехали его родственники, число посетителей, к сожалению, ограничено, и...

— Хорошо, только скажите, как он! Это-то вы можете?

Санитар покачал головой.

— Вы должны понять, нам дали указания относительно Финна Фитцджералда, — тихо объяснил он. — Пресса снует вокруг как саранча, и мы не можем давать информацию всем подряд. Если хотите присесть...

Амбер хотелось схватить этого парня за лацканы халата и хорошенько встряхнуть. Но надо взять себя в руки. Он просто делает свою работу... а ее состояние и внешний вид могут испугать не только больного, но и здорового.

Она вздохнула поглубже.

— Скажите, семья Финна прилетела из Ирландии?

— Да, думаю, да.

— Тогда спросите у них. Они вам скажут, кто я такая. Финн обязательно меня позовет!

Санитар кивнул и быстро вышел. Через минуту он вернулся вместе со старшей сестрой Финна Филоменой. Амбер виделась с ней только раз, когда Финн в прошлом году брал ее на Пасху в Ирландию. Эта пятидесятилетняя женщина, уже бабушка, казалась эталоном спокойствия, но сейчас она сильно побледнела и заметно исхудала.

— Бедный ребенок, — всхлипнула Филомена, крепко ее обняв. — Милая моя девочка. О господи, что же такое происходит?

В сильных руках Филомены Амбер действительно почувствовала себя маленькой девочкой... Но, увы, они встретились не на семейном празднике.

— Как он?

— Плохо, Амбер, — вполголоса сказала Филомена. — Хуже некуда. Он не может дышать сам, его подключили к аппарату искусственного дыхания.

— Боже, нет! — Амбер задохнулась, будто ее ударили кулаком в спину.

Филомена, всхлипнув, закрыла глаза и через силу продолжила свой страшный рассказ:

— У него парализованы руки и ноги, и врачи не знают, каким будет исход. Он сильный мужчина... доктора говорят, сильный, как бык... но еще ничего не известно...

— Хм, извините, — произнес кто-то с легким иностранным акцентом. Филомена удивленно замолчала. Обе подняли глаза. В это невозможно было поверить, но им навстречу по сверкающему чистотой кафелю шествовала Биргитта. От неожиданности и гнева Амбер приросла к полу. И у нее хватило наглости! Да как она посмела здесь появиться?

И тут Амбер прорвало. Обида и ярость взяли верх над осторожностью. Она повернулась к Биргитте, сверкая глазами, крепко сжав кулаки.

— Что ты здесь делаешь?!

Та обиженно поджала губы:

— Меня попросили зайти.

Филомена успокаивающе погладила Амбер по руке, но ее уже было не остановить.

— Он не захочет тебя видеть! — кричала она. — Финн сейчас болен, и он мой! Убирайся отсюда!

— Амбер, я пришла поговорить с тобой...

— Мне не о чем с тобой разговаривать. Поняла? Не-о-чем. Уходи... убирайся. Сейчас же!

Смутившись, шведка открыла серебристо-розовую, под тон костюму, сумочку, достала конверт. Амбер узнала почерк: разборчивые, с сильным наклоном вправо строки, написанные черными чернилами. И мгновенно все поняла.

— Финн просил передать тебе.

Инстинкт, какой-то глубокий, непонятный страх предупреждал: не открывай! А если он просит о помощи? Нет, надо прочесть. Амбер выхватила конверт из руки Биргитты. Дрожа как сумасшедшая, унесла его в угол комнаты, остановилась у большой кофеварки для посетителей, надорвала конверт...

Короткая и несколько высокопарная записка. «Да уж, ему пришлось помучиться, прежде чем написать такое», — подумала Амбер.

Послание датировалось 31 декабря и гласило следующее:

«Дорогая Амбер,

Понимаю, я выбрал не лучший и трусливый путь, чтобы сказать тебе об этом, но, боюсь, нам придется расстаться. Насколько ты могла судить по моим последним действиям, я всерьез увлекся Биргиттой. Ты значила для меня очень много и всегда будешь значить. Мы провели вместе немало прекрасных дней, не хотел бы, чтобы на воспоминания о них легла тень. Поэтому я решил, что нам лучше не видеть друг друга, по крайней мере, некоторое время.