— Я долго жил в Израиле, Джон.

— Мы можем прямо сейчас установить кондиционер. В такую жару разве уснешь?

Кондиционер вряд ли поможет ему уснуть, но Брам ответил:

— Я не против.

— Рахель улетела?

— Думаю, да. Иначе позвонила бы.

— Я слыхал, у вас там опять проблемы.

В последние месяцы сообщения из Израиля не сходили с газетных полос. С тех пор как Хамас превратил Газу в исламский анклав, столкновения стали ежедневными. Ракетные обстрелы израильских городов, ответные действия Израиля. Ицхак Балин стал министром иностранных дел. Брам не терял с ним связи, время от времени обмениваясь мэйлами, но дружбе их с отъездом Брама пришел конец. Впрочем, из всех общих знакомых один Балин не считал Брама предателем. Жесткое противостояние, которое пошло на убыль после бесславного завершения второй интифады, сменилось войной между Хамасом и Фатхом. Однако все еще находились палестинцы, клятвенно заверявшие, что мечтают о прочном мире. Где-то Балин умудрялся их отыскивать.

— С трех пор как Арафата не стало, — говорил Балин, — всякое может случиться. Лучше постараться ужиться со знакомым дьяволом, чем налаживать отношения с незнакомым.

— Вчера погибло шестеро парней, — сказал Джон, теперь уже — об американских солдатах в Ираке.

Брам кивнул:

— Я слыхал об этом. — Ему не хотелось обсуждать войну в Ираке. Когда-то он раскритиковал за нее Буша и в результате испортил отношения с некоторыми из тель-авивских коллег. — Ты решил, что делать с прудом?

— Да. — Джон вытащил огромный красный носовой платок и вытер шею и щеки. Это выглядело, как оживший кадр из старого фильма. Сам Брам давно пользовался бумажными салфетками.

— Очень много работы. Сперва надо его осушить. Потом вычистить дно. Потом застелить специальным покрытием. Поставить систему подогрева, иначе ваши японские рыбки к черту померзнут. Будет стоить прорву денег. Мой совет? Забудьте о пруде.

— Ты не мог бы ей сам об этом сказать? Меня она не захочет даже слушать.

— Нет проблемы. Хочешь еще совет?

— Валяй.

— Сосредоточьтесь на важнейших делах. Мы должны привести дом в порядок прежде, чем наступит зима. Работы выше крыши. Прудом с подогревом можно заниматься, только если вы купаетесь в деньгах. Она вернется на будущей неделе, так?

— Да.

— Нужно начинать с починки крыши. Решить, из чего делать кровлю: дранка, черепица, гудрон? Если выберешь черепицу, придется укреплять стропила. Возможен любой вариант. Теперь водосточные трубы. Тут выбор от пластика до меди. Все возможно, все, что можно купить за деньги. Речь идет о большой работе, Эйб.

— Рахель говорила, что большую часть оконных рам придется заменить.

— Тут у меня приятная новость. Подгнивших оказалось немного.

— Шумно будет?

— Да уж, на воскресную прогулку в лес не похоже. Мы строители. Мы пилим и колотим молотками. Шумим. На твоем месте я, пока идут работы, сидел бы в университете.

Где-то далеко залаял Хендрикус, должно быть, в доме. Но, кажется, он закрывал дверь?

— Мы начнем в первую неделю сентября. Чтобы закончить к середине ноября, — продолжал Джон. — Да, Рахель хотела поглядеть рекламы систем сигнализации. Она считает, что надо начать со средств безопасности, все-таки вы живете на отшибе. Я захватил с собой и брошюрки про сейфы с разными наворотами; к примеру, сейф, который взрывается, как только набираешь определенный код.

Рахель чувствовала опасность? Она никогда не говорила об этом. Или она тоже сомневается в успехе их авантюры?

— Взрывающийся сейф? — спросил Брам. — Вряд ли это подходит для семьи, где есть дети. Стоит маме с папой отвернуться, они тут же полезут его открывать.

— Там просто такая система защиты. Просто громкий хлопок, — ответил Джон.

Они слишком долго простояли на солнце, лицо Джона покраснело, пот тек по щекам.

— Нам нечего складывать в сейф, — сказал Брам, — вот обзаведемся бриллиантами, тогда и поглядим. Попьешь чего-нибудь?

— С удовольствием.

Они двинулись к жилой части дома. Джон еле шевелился, наконец они вошли в тень.

— Какую крышу ты мне посоветуешь? — спросил Брам.

— Самую дорогую — черепичную. И медные водосточные трубы. С кондиционерами можно пока не спешить, хотя сам я просто балдею от прохладного ветерка. То же самое — с ванными. Приведи пока одну в порядок. Гости смогут временно пользоваться вашей ванной. С черепичной крышей и медными трубами можно спокойно прожить лет шестьдесят, а то и восемьдесят. А дранку положено менять раз в пятнадцать лет. Правда, поставить ее дешевле, но когда все это сложишь… Конечно, если ты думаешь продавать дом года через три — стараться не стоит.

Они вступили в тенистую прохладу гостиной.

— Мы собираемся поселиться здесь надолго, — тихо сказал Брам и добавил: — Малыш спит в соседней комнате.

В холодильнике стояла картонка с шестью баночками колы. Хендрикус снова гавкнул, негромко и глухо, словно из закрытого шкафа.

— Будешь колу?

— Замечательно.

Брам подал ему баночку и взял еще одну — себе. Ледяная кола вскипела пузырьками в горле. Джон, разинув рот, вливал в себя любимое пойло. Брам вытер губы тыльной стороной ладони и только тут заметил: дверь в спальню Бенни приоткрыта. Он точно помнил, что закрывал ее.

— Минутку, — сказал он, поворачиваясь, и увидел, что дверь, ведущая в нежилую часть дома, тоже приоткрыта. Брам ринулся в коридор и крикнул:

— Бенни!

Хендрикус снова залаял, но Бенни не отозвался. Пол в коридоре был вымощен старинными плитками, стершимися от соприкосновения с тысячами прошаркавших по ним подошв. Они собирались отлакировать их и сохранить в неприкосновенности. Справа шли окна, за ними видна была посыпанная гравием площадка, живая изгородь и два запаркованных автомобиля. Слева — несколько старых дверей, ведущих в разные части дома. Брам добежал до огромного двухэтажного зала с деревянным потолком. Изящная, расходящаяся в две стороны лестница вела отсюда на верхний этаж. Брам точно знал, что Бенни поднялся наверх. И знал, где его можно найти.

— Бенни! БЕН!

Он побежал вверх, прыгая через несколько ступенек, проскочил коридор и по черной лестнице взлетел на чердак. Здесь сразу видны были главные проблемы дома: щели в крыше, гнилые балки, проржавевшие водосточные трубы.

— БЕННИ! БЕННИ!

Хендрикус снова залаял, уже ближе. Брам мог даже сказать, что означает его лай: предупреждение. Пес пытался предупредить о чем-то и Бенни, и Брама.

— Не двигайся! — завопил Брам. — БЕННИ СТОЙ НА МЕСТЕ!

Он понесся в другой конец длинного коридора, где стены до того прогнили, что их можно было пробить кулаком. Полы — толстые широкие доски, нарезанные из мощных старых деревьев — местами были сильно повреждены, хотя по большей части сохранились в приличном состоянии. Где-то у огромной дыры в полу, провала в пять метров глубиной, мог стоять Бенни. Брам ничего еще не видел, но представлял себе именно это. Здесь, под крышей, жара была не меньше сорока градусов по Цельсию. А сколько выйдет по Фаренгейту — даже подумать страшно. Лай Хендрикуса стал слышнее.