Мэрайа хотела убедить Грэя в том, что любовь — великое чувство и счастлив тот, кого она посетила.

Когда они зашли в домик, Мэрайа уже приняла важное решение и надеялась, что ее план сможет осуществиться.

Она включила свет, затем повернулась к Грэю.

— Не зажжешь ли камин?

В домике было прохладно.

Грэй молча направился к камину и начал аккуратно складывать поленья. Он разжег огонь и смотрел, как разгораются дрова. Мэрайа очень огорчилась, что между ними возникла отчужденность.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и встала у Грэя за спиной.

— Ты сказал, что твоя мать была замужем несколько раз, но неужели невозможно, чтобы она по-своему любила каждого мужа?

Он поставил медную кочергу и, выпрямившись, посмотрел ей в лицо.

— Да, каждого и по-своему, кроме меня, глупого несмышленыша, которому так хотелось получить хоть немного любви от своей матери, ему так необходимы были ее ласка и нежность. Но моя мать жила в мире сказок и искала принца, который увез бы ее от будничной жизни, наполненной ежедневной нудной работой. Любой мужчина, уделявший ей хоть немного внимания после смерти моего отца, становился для нее новым рыцарем, хотел он этого или нет.

— Тогда как ты понимаешь любовь?

Грэй двинулся к маленькому бару и налил себе приличную порцию виски.

— Ты прекрасно знаешь, что я думаю о любви, — отозвался он и поднес стакан к губам.

Мэрайа перехватила стакан, прежде чем он успел отпить глоток, и поставила виски подальше от него. Он бросил на нее мрачный взгляд, но она в ответ только нежно улыбнулась. Она не могла позволить, чтобы виски заменило ему то физическое и душевное наслаждение, которое она хотела сегодня ему доставить.

— Ты не веришь в любовь, но скажи, пожалуйста, что ты вообще знаешь об этом чувстве?

Он обратил на нее пылающий взгляд.

— Не хочу разводить философию по этому поводу.

— Хорошо, — спокойно продолжила она. — Тогда скажи мне, что ты думаешь о наших отношениях?

— Что ты имеешь в виду?

— Почему после девяти месяцев мы все еще вместе? — мягко спросила она. — Что привлекает тебя во мне и что сделало наши отношения такими продолжительными?

— Мэрайа…

Обвив рукой его за шею, она ласково потерлась о его щеку.

— Тогда это должно быть исключительно физическое влечение, — нежным голосом прошептала она.

Взгляд его потемнел, и он стиснул зубы. Да, его физически очень влекло к ней, и он все больше возбуждался каждый раз, когда ее тело прижималось к нему.

— Ты прекрасно знаешь, что это не единственное, что привлекает меня к тебе.

— Как я могу что-то знать, если ты не говоришь мне?

Мэрайа, стоя рядом, соблазнительно покачивала бедрами. Грэй смотрел в нежные синие глаза, подернутые пеленой желания, и понял, что ни разу не говорил ей, что она значит для него. Наверно, сказать ему это было так же важно и необходимо, как и Мэрайе услышать.

— Я упрощу это для тебя, — проговорила она, медленно проводя языком по нижней губе. — Какие слова ты бы использовал, чтобы описать наши отношения?

— Понимание, забота, уважение, доверие… — хищная улыбка искривила его губы — и бесконечное физическое влечение.

Мэрайа весело рассмеялась.

— Ты любишь меня.

— Я не говорил этого, — осторожно заметил он.

— Грэй, тебе и не надо. Ты только что точь-в-точь описал мои чувства к тебе. Это и есть любовь.

Грэй хотел возразить, но почувствовал, что не может. Или не хочет. Он уже не был уверен.

Мэрайа взяла его за руку и подвела к камину. Мягкий теплый свет очерчивал изгибы ее тела, окутанного кашемиром.

Их взгляды встретились, и он с усилием сделал выдох. Руки его сжались в кулаки. Улыбка на губах Мэрайи была знойной и дразнящей. Он был околдован и переполнен странными чувствами, которых не мог понять. Единственное, что он чувствовал, это неистовое до боли желание прикоснуться к ней, опустить ее на пол и позволить рукам и губам ласкать каждый дюйм ее тела.

Мэрайа подняла руки и опустила платье с плеч, обнажая тугие груди, впадинку между ними и темные соски. Мягкий шелк скользнул по рукам и замер на ее бедрах. Медленно, соблазнительно качнувшись, она опустила платье и осталась в розовых кружевных трусиках и матовых чулках до середины бедра, держащихся на тонкой кружевной ленте.

Сердце его учащенно забилось, дышать стало тяжело.

— Мэрайа? — он с усилием произнес ее имя. — А как твое соглашение?

— Я беру его назад. Я хочу показать тебе, что такое любовь, на случай если у тебя остались какие-нибудь сомнения.

Но все сомнения улетучились в тот момент, когда ее руки прикоснулись к его груди.

За несколько секунд до того, как она наклонилась к нему, коснувшись губами его шеи, он поймал взгляд, в котором светилось удовлетворение. Грэй застонал, и его тело пронзила дрожь, когда ее язык приник к его шее, а зубы слегка коснулись кожи. Он чувствовал ее прохладные ладони на своем разгоряченном теле, медленно двигавшиеся вниз.

Мэрайа знала, как доставить ему удовольствие, возбуждая его своей чувственностью и стремлением найти новые варианты любви. Она много раз являлась инициатором в постели, но он не мог вспомнить, когда еще она была такой настойчивой в стремлении получить желаемое.

А получить она хотела его любовь.

Он потряс головой, смятение в нем смешалось с желанием.

— Мэрайа, детка…

Она мягко оттолкнула его назад, и он прислонился к стене рядом с камином. Прежде чем он успел произнести хоть слово, она впилась в его губы и наградила его страстным долгим поцелуем.

Грэй прижал ее к себе. Его руки наткнулись на ее трусики, и он нетерпеливо зарычал, собираясь их немедленно снять, но Мэрайа, прервав поцелуй, остановила его.

— Пока нет, Грэй. Я еще не закончила…

— Не закончила? — хрипло вырвалось у него. Что она еще собиралась сделать?

— Не уверена, что ты хорошо понимаешь, насколько я люблю тебя. Я хочу отдать тебе всю любовь, которую я ощущаю в своем сердце. Позволь мне любить тебя. — И она стала покрывать медленными поцелуями его плечи, грудь, языком захватывая его соски. Потом прошептала: — Ты такой вкусный, — и опустилась перед ним на колени.

Ему стало трудно дышать. Мэрайа прижала рот к тугим мышцам его живота, затем подняла голову и удерживала его взгляд, одновременно расстегивая его ремень и молнию. Она опустила его брюки и плавки, и восставшая плоть вырвалась наружу.

— Прекрати, — прошептал Грэй. — Или я за себя не отвечаю.

— Люби меня, милый, — хрипло прошептала Мэрайа.