Наташа спрятала бутылку в сумочку, тоже махнула им рукой и поспешила к выходу, не сомневаясь, что в этот момент ей вслед смотрит половина зала.

В Рязани все прошло на удивление спокойно. С коммерческим директором Наташа составила акты сверки поставленного и оплаченного товара, потом подписала соглашение о снижении закупочных цен и обязательство на оплату остатка задолженности в течение трех банковских дней. Ее доверенность, подписанная еще Лариным, подозрений не вызвала. И тут… Неприятность поджидала там, где ее не должно было быть вовсе.

Из кабинета коммерческого директора она позвонила Галине Тимофеевне и поинтересовалась остатком на счете. Услышав сумму и обрадовавшись, что ее хватает на погашение долга перед поставщиками, у которых как раз и находилась, она спросила главного бухгалтера, успели ли заменить банковские карточки.

– Пока нет, – ответила Галина Тимофеевна, – и без того дел по горло.

– Тогда впечатайте сумму платежа в оставленное мною платежное поручение. Подпись моя там стоит, остается только указать сумму и назначение платежа. И мы ничего не должны.

Таша продиктовала текст платежки. Но вопреки ее ожиданиям Галина Тимофеевна не стала кричать «Ура!», а предупредила, что доложит об этом Лидии, когда та вернется с обеда. Финансовый директор посмотрела на часы – было ровно три по полудню, а значит, в запасе имелся ровно час, чтобы успеть в банк. Она по факсу переправила Галине Тимофеевне все документы. И через полчаса позвонила снова, чтобы узнать судьбу такой важной платежки.

– Никуда мы ее не отвозили, – холодно сообщила Галина Тимофеевна. – Лидия Петровна сказала, что платить не будет. Потому что никому ничего не должна. И еще добавила: по своим долгам пусть платит Ларин.

Наташа была поражена настолько, что буквально онемела. А главный бухгалтер уже перевела звонок на кабинет генерального директора. Поначалу Таша даже не сообразила, чей голос несет какую-то ахинею:

– Это уже неактуально, сейчас могут нарастить грудь без всякого силикона на полтора-два размера. Ты представляешь? Конечно, если у тебя совсем ничего, то тогда не надо и мучиться. Но меня осмотрели и сказали, что до четвертого догонят легко. Я только что из клиники вернулась. В общем, через неделю ты меня не узнаешь…

Ах да, голос Лидии! Только непонятно, почему жена Ларина в столь важный момент говорит о какой-то ерунде. Наконец Лидия заметила, что ее вызывают по другой линии, и отозвалась:

– Кто еще меня отвлекает?

– Это Наташа. Я из Ростова. Вернее, уже из Рязани. Только что договорилась о…

Но жена Ларина не дала ей договорить:

– Что ты несешь, девочка? Выясни сначала, где находишься, а потом приди в себя и пойми: сюда звонить больше не надо, ты уволена без выходного пособия. А если потревожишь еще раз, я тебя, коза драная, в землю закопаю. Ясно? Я никому ничего не должна и платить не буду.

Тут же пошли короткие гудки.

Наташа стояла с красным лицом и не могла вздохнуть.

И все же снова набрала номер Галины Тимофеевны.

Та отозвалась моментально.

– Вы все знаете не хуже меня, – напомнила главному бухгалтеру Наташа. – В настоящий момент мне удалось закрыть договор и снизить сумму выставленных претензий в пятьдесят раз. Слышите, в пятьдесят! Отвезти платежку в банк в ваших интересах, потому что Лидию, вполне возможно, прикроет папа, а вас некому. Вы это понимаете? В первую очередь отстреливают бухгалтера, а потом уж директора. И Лидия Петровна все равно потом заплатит, только гораздо больше, чем сейчас. Во много раз больше! Да еще спасибо скажет, что жива осталась. Однако вас тогда уже не будет. У предприятия появится другой бухгалтер, скорее всего, молодой и с бицепсами…

– Я поняла, – прошептала Галина Тимофеевна. – Спасибо, Наташенька. Сейчас позвоню в банк и предупрежу операционистку, чтобы меня дождалась. Спасибо, что предупредила. И за то, что столько сделала для нас.

В трубке раздались всхлипывания. Вероятно, Галина Тимофеевна наконец сообразила, что с ней может случиться.

– Эта дура сисястая меня запугала совсем, – сквозь слезы выдавила женщина.

– Все, хватит разговоров, отправляйтесь в банк. Быстро и осторожно, – поторопила главбуха Наташа.

Не прошло и часа, как пришел факс с копией платежки и датой проводки. Таша показала ее коммерческому директору НПЗ, но тот только кивнул. Коммерческому радоваться не было смысла: только что нефтеперерабатывающий завод лишился почти месячной прибыли.

Назад в Ростов выехали под вечер, после того как посетили местный ресторан. За большим круглым столом девушка сидела рядом с Бондарем, присутствовали трое местных бандитов в дорогих костюмах, из нагрудных карманов которых торчали антенны мобильных аппаратов. Бондарь беседовал с ними о делах на языке, не всегда ей понятном. При расставании он троекратно поцеловал каждого. Один из мужчин шепнул ему, но так, что Таша услышала:

– Клевая у тебя телка, Бонд! Где нарыл?

– Она – финансовый гений, – ответил Владимир Васильевич. – Мы с ней такие дела крутить будем!

– Ну, ну, – усмехнулся рязанец и опустил глаза, чтобы получше разглядеть Наташины ноги.

Поспать в машине не удалось, и в гостиницу она вернулась совершенно разбитая.

Уже наступило утро, но солнца не было, потом и вовсе зарядил нудный дождик. Девушка лежала поверх застланной постели и думала о Ларине, надеясь все-таки, что Лидия успокоится, когда узнает, что у фирмы теперь нет никаких долгов, и даст необходимые показания для освобождения мужа, которого она наверняка никогда не любила. Если бы любила, то сама бы наняла адвоката – самого лучшего крючкотвора, самого опытного, пусть и дорогого, но который смог бы гарантировать результат. Преданная и любящая жена стояла бы сутками под окнами темницы, кричала бы что-нибудь ободряющее, чтобы поддержать мужа. Даже если тот виновен. Но Ларин не убийца, Наташа была убеждена в этом. Лидия же наверняка знала, кто убил Влада, однако молчала, словно ей все равно, что будет с человеком, которому она давала клятву быть вместе и в беде, и в радости.

В десять утра Таша позвонила Кондратьеву и сказала, что долга уже нет. Оказывается, тот уже все знал – ему позвонил кто-то из коммерческого отдела и поделился новостью. Причем сообщил, кто добился успеха. Коля рассказал, как весь коллектив кричал «Ура!», как выскочила из кабинета Лидия и перекричала дружный хор голосов единственным воплем: «Заткнулись все! Работать мешаете…»

– Но все равно Лидия решила закрыть фирму, а дом выставить на продажу, – продолжил Николай. – Но это дело долгое: надо создавать ликвидационную комиссию, показывать убытки, пережить кучу проверок… Так что до конца года придется потерпеть. А потом я предложу ей продать мне акции…

Таше было неинтересно это слушать, и она перебила:

– Я остаюсь здесь работать на Бондаря. Таково главное условие нашей договоренности. Не знаю, насколько тут останусь, но обязательно приеду на суд, чтобы поддержать Ларина.