Но Антон Владимирович Глазов почему-то тогда не стал настаивать. И, как выяснилось впоследствии, правильно сделал. Маша была девушкой прямой, не склонной к любимой многими игре в уклонялки-догонялки.

А Глазов был человеком одиноким. Он недавно развелся с женой и достаточно часто менял подруг. В принципе ему и без Маши хватало с кем проводить время.

Он просто отметил для себя, что эта девушка достойна внимания большего, чем простая, ни к чему не обязывающая интрижка. Но до большой любви было еще далеко. Отношения между Машей и преподавателем не выходили за формальные рамки. Хотя Антон Владимирович и чувствовал, что Маша приходит к нему не просто так.

«По-видимому, девушке не хватает интеллектуального общения», – отмечал про себя Глазов.

Но в один февральский день все изменилось. Жизненные обстоятельства были за то, чтобы эти двое соединились друг с другом. Накануне Антон вернулся с вечеринки от старых друзей, где как-то неожиданно почувствовал свое одиночество. Он один был там без подружки. Друзья еще шутили на этот счет, говорили, что Глазов стареет, кое-кто заметил пробивающуюся на макушке лысину.

Антон не был особо впечатлительным человеком, но почему-то в тот вечер это его задело.

Вернувшись с вечеринки, Антон открыл дверь своей двухкомнатной квартиры и сразу почувствовал пропитавший все запах табака. После свежего воздуха он ощущался особенно сильно. Антон прошел внутрь, открыл форточки и лег на диван, закинув руки за голову. Он лежал, стараясь думать о предстоящем дне, чтобы отогнать негативные эмоции. Но настроение не улучшалось. Тогда Глазов повернулся к стене с твердым намерением заснуть. Но сон не шел, и, проворочавшись минут сорок, Антон встал и пошел на кухню ставить на плиту чайник.

К еще большему сожалению, он обнаружил, что заварки у него осталось на одну чашку. И следовательно, нужно было делать выбор – пить ее сейчас или утром. Собственно, за чаем можно спуститься в магазин, но ему не хотелось снова выходить на улицу.

Махнув рукой, Глазов все-таки заварил себе чай прямо в чашке, огляделся по сторонам и заметил неуютный вид кухни, да и всей квартиры. Он никогда не придавал этому особого значения, просто не замечал порой бардака в своей квартире. И сейчас чувство подавленности возникло не от собственно грязных полов и окон, а от одиночества.

Одиночества, которое уже давно стало его спутником.

Он старался не показывать своим знакомым, что страдает из-за этого, и даже самого себя пытался убедить – довольно успешно, как ему казалось, – что совершенно не переживает по такой мелкой и смехотворной причине. Подумаешь, одиночество! У него есть своя квартира, любимая работа, друзья – да много чего еще! Зато он никому ничем не обязан, никто ему не мешает, не навязывает своего мнения, ничего не требует… Но и ничего не дает.

Он и не подозревал, что внезапно нагрянувший в его жизнь маленький кризис очень хорошо совместился с некими проблемами в жизни Маши Гавриловой. Проблемами, сути которых ему так и не удалось узнать. В принципе несколько дней спустя суть этих проблем была уже неважна для обоих…

Для того чтобы это произошло, было достаточно одной-единственной встречи…

…Маша казалась очень расстроенной, когда пришла к Глазову вечером без звонка и предварительной договоренности.

– Что-то случилось? – спросил Антон Владимирович, с удивлением глядя на студентку.

Маша неопределенно повертела руками в воздухе, потом как-то натужно улыбнулась. Потом прошла в комнату, села и предупреждающе спросила:

– Антон Владимирович, я не отрываю вас от дел?

– Да нет, – улыбнулся Глазов.

Маша неожиданно вынула из кармана сигареты и зажигалку.

– Ты что, начала курить? – удивленно спросил преподаватель.

– Захотелось, – ответила Гаврилова и закурила.

Курила она неумело, как-то неуклюже. Глазов сразу понял, что в жизни девушки что-то произошло. Но задавать вопросы не стал.

– Антон Владимирович, у вас в жизни часто случались разочарования? – вдруг спросила Маша.

Глазов усмехнулся.

– Разочарования случались, но я их все переживал. Если они посетили тебя, то ничего страшного, все образуется.

Маша вздохнула.

– Люди очень часто оказываются не теми, кем они себя стараются показать, – сказала она.

– Конечно, – спокойно отреагировал Глазов. – А ты как думала? Ты что, поссорилась со своим парнем?

– Нет, – быстро ответила Маша. – Не в этом дело совсем… Антон Владимирович, я поняла, что в моей жизни все не так и я должна сделать ее лучше.

Антон Владимирович подсел к Маше ближе. Он почувствовал, что глаза девушки увлажнились, что она переживает.

Он погладил ее по волосам, и… вдруг она прильнула к нему.

Когда руки их встретились, Глазов почувствовал, что по телу девушки пробежала дрожь. Это невинное прикосновение вызвало удивительную реакцию, Маша даже едва не вскрикнула, поражаясь силе эмоций, но сдержалась. Антон крепче сжал ее руки и привлек к себе. Прислонив голову Маши к своему плечу, он отпустил ее руки и стал поглаживать, мягко, как маленького ребенка. Маша доверчиво прижалась к нему.

А Глазов вдруг понял, что любит эту девушку. Понимание этого пришло вот так неожиданно, так быстро и просто.

Чувство, острое и одновременно глубокое, пронзило его, и он больше не противился ему, не обманывал себя и не заставлял сердце замолчать. Он перебирал волосы Маши и тихонько покрывал поцелуями ее макушку.

А у Маши, похоже, от всего происходящего закружилась голова. Она закрыла глаза и стала тихонько постанывать. И дальнейшее выглядило нормальным и естественным – им обоим этого хотелось.

Дыхание Антона стало более частым, а рука с плеча поползла по спине, вызывая у Маши ответную дрожь. Глазов почувствовал это и, легонько отодвинув голову девушки от своей груди, посмотрел ей в глаза, ища в них ответ.

– Антон, – с трудом выговорила Маша, – мы… Не можем. Ты знаешь, что не можем. Извини, милый, но не сейчас.

– Это значит потом? – уточнил он.

– Возможно…

– Я тебя понимаю, – прошептал Антон. – Но подумай, может, не стоит себе в этом отказывать? Я очень хочу тебя, Маша, и ты тоже. Ты только не думай, что я просто воспользовался ситуацией.

– Я вовсе так не думаю, – покачала головой Маша.

Антон тяжело вздохнул.

– Нет, что касается Егора, то… ведь, в сущности, я не обязана перед ним отчитываться, я – человек свободный, – пожала плечами Маша. – Понимаешь, я неожиданно осознала, что ты для меня – не прихоть, не желание удовлетворить свои потребности здесь и сейчас, а дальше отнестись к этому как к простой интрижке и забыть. Мне вообще хочется быть с тобой и только с тобой.

Прозвучало все это довольно патетично, и Глазов испугался, что Маша может сразу задать такую планку отношений, что он ее не выдержит.