и радуется, что нежданно-негаданно такую хорошую работу получил: пан не поскупится, щедро заплатит, а Мотеюс досыта накормит своих ребятишек, а то и одёжу какую-нибудь им купит.

Семь дней шьет Мотеюс в панском дворце. А как кончил на седьмой день Мотеюс свою работу и нарядился пан в новое платье — очень оно ему понравилось. Тут повел пан Мотеюса в подземелье, а там в одной комнате три больших сундука стоят. Поднял пан крышку одною сундука— там медные деньги, поднял крышку другого — там серебряные деньги, поднял крышку третьего, — а там золото так и сверкает. Говорит пан Мотеюсу: «Очень мне твоя работа по душе пришлась, бери денег, сколько хочешь». А Мотеюс не дурак был, набил полнь;е карманы золотом, распрощался с паном и пошел себе из дворца.

СПУСТИЛСЯ ОН С ГОрКИ, ХОТеЛ бЫЛО ДОМОЙ ИДТИ, НО ВСПОхМ-

нил про узелок, что возле камня оставил. Подошел к камню, стал тот узелок с бельем искать. Долго искал он, но так и не нашел, только несколько ржавых пуговиц заметил в траве. «Видно, взял кто-то», — подумал Мотеюс и пошел домой. Взглянул на холм, — а там ни дворца панского, ни других домов, ни слуг, ничего нет, только кругом орешник растет. «Может, все это приснилось мне? Да нет, не приснилось, полные карманы золота». Правда, не сон это был, а на самом деле все так и случилось.

Вернулся Мотеюс домой. Уже стемнело. Входит он в свою хату и видит: какая-то старая чужая баба у печи возится, ужин готовит. Баба та, увидев его, перепугалась, начала креститься. Смотрит Мотеюс на бабу, долго так смотрит, и вдруг признал — не чужая это баба, а жена его. Назвал ее Мотеюс по имени и спрашивает, что с ней такое стряслось. А баба только все крестится: «Во имя отца и сына и святого духа! Исчезни, сатана, исчезни...» Ничего не может понять Мотеюс, опять подступает к жене с расспросами, а та в дверь, и давай соседей скликать. Прибежали соседи, смотрят, а перед ними живой и здоровый Мотеюс. Разговорились. И узнал Мотеюс, что не семь дней, а семь лет шил он в замке у пана. Все уже думали, что он давно умер. А жена его за это время из молодой женщины в старуху превратилась — немало горя хлебнула она, оставшись одна с ребятишками. Дети все выросли, пошли к чужим людям работать.

Жил не тужил с тех пор Мотеюс, собрал всех детей и уехал в какой-то большой далекий город. Говорят, что еще и теперь его дети в том городе богато живут. А сокровища грозного пана до сих пор лежат под развалинами замка. Многие пробовали отыскать их, да только никому не посчастливилось. А Баландис Ионас так и пропал, когда те сокровища искал. Не раз люди видели, как он в развалинах копался. А после того никто его больше не видел. — Так кончил Ила в тот день свой рассказ.

Хотя Пятрас и Владас уже несколько раз пытались отыскать клад, и все безуспешно, но надежду найти его не теряли.

— Вот было бы здорово, если бы мы нашли золото того грозного пана!—мечтал Пятрас.

— Конечно, здорово, но как его найти? Ила говорит, что золото лежит под развалинами замка. Как туда пробраться? Я недавно был возле тех развалин, все вокруг облазил, но никакого входа не нашел, — сказал Владас.

— Может, его завалило, надо поискать получше.

Однажды в полдень, когда Владас пригнал стадо в местечко, ребята взяли лопаты и пошли к развалинам Сяндвариса.

От замка уже почти ничего не осталось. Весь холм густо зарос орешником, и только кое-где торчали груды разбитых кирпичей, на которых зеленела трава, кое-где в кустах еще виднелись остатки обросших мхом толстых каменных стен. Ребята внимательно осматривали эти развалины. В одном месте у каменной стены в груде кирпичей они заметили небольшое отверстие. В траве около него валялись птичьи перья, кости, а в воздухе стоял какой-то острый запах.

— Здесь лисья нора, — догадался Владас.

— Лисья нора, верно, — ответил ему Пятрас, — но смотри, тут совсем не видно свежей земли, а лиса ведь всегда выбрасывает ее из норы. Помнишь лисью нору в лесу Явры? Сколько там земли понабросано!

— Так что же из этого?

— А вот что: лиса только вход прорыла. А когда вход прорыла, нашла пустое подземелье.

— Могло быть и так, — согласился Владас. — Надо хорошенько это место осмотреть, отсюда попробуем копать.

Мальчики взялись за работу. Расчистив стену от обломков кирпичей, они увидели маленькое окошечко. Хорошенько откопав его, они срезали большую палку и всунули ее в окошко, но дна не достали.

— Полезем в это окошко, — предложил Владас. — Может, через него и в подземелье попадем.

— Сегодня не стоит,—ответил Пятрас. — Ведь мы не знаем, что там, а у нас нет с собой ни веревок, ни свечей...’

Забросав окошко кирпичами и землей, мальчики вернулись домой.

Назавтра в полдень они снова пришли к развалинам, захватив на этот раз и веревки и свечи. Быстро откопав окошко, Владас обвязал себя веревкой и осторожно стал спускаться, а Пятрас крепко держал конец веревки. Голос Владаса звучал все глуше и глуше, а спустя немного времени Петрае едва слышал его, хотя мальчик чуть не весь всунулся в окошко.

— Подземелье! Спускайся, Пятрас, не опасно!

Так же, как Владас, Пятрас задом полез в окошко. Вскоре он был рядом с Владасом.

— Зажги свечку, в этой тьме ничего не разберешь,— сказал Владас.

Пятрас зажег свечку. Ребята оглянулись. Они и в самом деле были в подземелье дворца. Стены и потолок подземелья были еще крепкие, хотя то тут, то там кирпичи обвалились. Под окошком, через которое они влезли в подземелье, лежала груда земли и камней. Подземелье было пустое, только возле стен стояли какие-то бочки и сундуки.

— Вот они, сундуки с золотом! — закричал Владас.

Но сундуки были пустые. Искатели сокровищ сразу

приуныли.

— Может, уже кто-то до нас взял золото? — грустно сказал Владас.

А Пятрас, держа в руке свечу и внимательно осматривая стену возле того места, где стояли сундуки, вдруг закричал:

— Еще одно подземелье! Вот дверь!

С трудом приоткрыли мальчики тяжелую дверь, к которой, может быть, много лет никто не прикасался, и осторожно вошли в другое* подземелье. Теперь они очутились в узком коридоре. Конец его терялся где-то в темноте.