когда-нибудь?

Ира вздрагивает. Неуверенно сдувает с лица кудрявую прядь.

Секунды ползут одна за другой…

В них кадрами проносятся бьющие по мозгам огни стабоскопов, коктейли самых безумных расцветок, рёв мотора, кураж… Опять по кругу… И опять… Ничего не меняется. Всё громко, напоказ, оглушающе. Ни единого островка тишины и нежности.

— А ты меня любил?

Мы просто долго смотрим друг другу в глаза.

И впервые отводим взгляд. Одновременно. — В каком-то роде... — обобщаю нашу растерянность.

— Спасибо, что выслушал, Марк. — Улыбается с грустью. — Мне нужно было кому-то выговориться, здесь у меня никого больше нет.

Я киваю. Провожаю долгим взглядом кудрявую копну. Откровенно говоря, слушатель из меня хреновый. Надо было поддержать как-то…

Может, оно, конечно, к лучшему. Пусть Солнцев сам свои косяки разгребает.

А меня наверху ждёт мой завтрак. Если повезёт — в красивой кружевной упаковке.

Направляюсь к стойке, за которой сидит тётка с недовольным оплывшим лицом. Узнаю, где можно купить цветы.

Романтик из меня так себе. Я прямой и напористый, не умею красиво ухаживать. Привык скопом брать всё и сразу, чаще женщины сами шли в руки. А тут вроде как надо сгладить углы, раз нарычал.

Позавтракали, блин…

За углом гостиницы нахожу цветочную палатку. Выбор, конечно, удручающий. Свежесть букетов тоже спорная. Присыпанные жуткими блёстками розы соседствуют с поникшими подсолнухами. Не уверен, что Надя оценит. Может снова фыркнуть. А нужно, чтобы ахнула. Я тоже рассчитываю на ответный «подарок».

Н-да…

Встряхнув один из вырвиглазных веников, вытягиваю с середины элегантную белую лилию. На «Ах!» не потянет, но ей по крайней мере должно зайти.

— Цена как за полный букет! — Зыркает раздражённо цветочница.

Рассчитываюсь. Времени на всё про всё и так убил немерено.

Возвращаюсь, открываю дверь. В номере меня встречает слабый запах гари…

В углу комнаты сваленный в кучу завтрак вперемежку с посудой. Прямо на моих белоснежных рубашках.

На кровати поднос, сервированный одинокой пиалой. В пиале горка пепла с торчащей посередине брендовой биркой…

— Приятного аппетита, — выцеживаю вслух приписку, оставленную на клочке розовой бумаги. — Фиалка… Ну звиздец тебе!

Сжимаю кулаки от ярости, ломая стебель лилии. Хрен тебе, а не цветы, дорогая!

Вызываю такси и еду забирать свою тачку. Делаю пару кругов по центру. Нет, я не буду бегать за ней как пацан, — убеждаю себя. Каким-то внутренним чутьём знаю, что Надя этого и добивается. Перебьётся, цаца неподкупная. Тут полный город красивых девчонок — выбирай любую! Но равнодушный взгляд ни на ком не задерживается дольше пары секунд.

Ай, чёрт с ней…

Разблокировав телефон, вызываю последний контакт.

— Алё, Ир…

— Ира в душе, — зло шипит в трубку Солнцев. — Марк. То, что ты вытворяешь мерзко и мелочно.

— А что я вытворяю?

— Ты лезешь в наши отношения и заставляешь Иру волноваться.

— Дружок, ты что-то путаешь… — ухмыляюсь я. — Я Иру успокоил. А вот откуда у тебя засос и почему ты скрыл поездку со своей бывшей, вопрос не ко мне.

— Ну да, заливай…

Игнорирую.

— Мне нужен номер Нади.

— А у неё спросить не додумался? Или с Надькой тоже не сложилось?..

Начинает тихо ржать. Придурок… — закатываю я глаза.

Скидываю вызов, через минуту получаю сообщением заветные цифры. Набираю Надю, уже срывая машину с места.

Слушаю гудки. Она отвечать не сильно-то и спешит. Будто нарочно выбешивает, зараза. Сам не знаю, что собираюсь ей сказать. В уме пока толкаются одни маты.

— Слушаю, — жизнерадостный голос наждачкой проходится по нервам.

Весело ей. Ну-ну…

Я с тяжёлым вздохом щёлкаю зажигалкой, заранее подготавливая себя к крышесносным разборкам.

— Ало? — доносится спустя пару секунд неловкого молчания, — Кто это?

Дед Пихто, бля.

— Ты отвратительно готовишь, — цежу, сворачивая к театру. Молчание в ответ достойно самых отменных поминок. — Не мне тебя учить, где пролегает путь к сердцу мужчины. Так что надевай передник, и пошустрее.

— Поцелуй меня в зад, придурок!

Сбрасывает.

— Я предупредил…

Припарковавшись, прохожу через неприметную калитку справа от здания. Небольшие частные дома увиты виноградниками и плющом. Два справа, два слева и два тупиком. Как буква «П».

Меня интересует тот, что с плетёным креслом во дворе.

Креслом, в котором сейчас восседает какой-то напомаженный франт.

Останавливаюсь прямо перед ним. Солнце уже палит вовсю, а ощущение такое, будто в прорубь нырнул. Холодом изнутри заполняет.

— Гарик, тебе чай или кофе? — доносится из-за открытой двери вопрос Нади.

— Неотложку, — отвечаю за него достаточно громко.

Парень вжимает голову в плечи. Даже не пытается качать права

Ай-яй-яй, Надя. Где же ты терпил таких находишь?

— Ремизов! Ты что здесь делаешь? — Она выскакивает из дома на звук моего голоса.

Уже успела переодеться. Из-под свободной футболки до середины бедра торчат охренительно длинные ноги…

Ноги, на которых ловлю чужой взгляд. И это неожиданно возводит мою злость в запредельную степень.

— Это у нас кто? — хмуро киваю в сторону кресла.

Надя сперва храбрится, упирает руки в бока. Но потом как-то резко опадает плечами, неопределённо перебирает пальцами в воздухе.

— Это Гарик.

Типа исчерпывающе!

Она отрывает взгляд от тротуарной плитки и, словно разом став меньше ростом, исподлобья с опаской посматривает на меня.

Волнуется, надо же. А выводить меня было не страшно?!

Сердце лупит по рёбрам как бешеное. Невольно сжимаю челюсть, чтобы удержать внутри эмоции.

— Гарик уже уходит, — с нажимом сообщаю, не сводя с неё глаз. — И забывает сюда дорогу.

— Остынь. — Качает она головой, покосившись на взбледнувшего франта. — Гарик — первоклассный хореограф. Кто-то же должен научить танцевать наших бездарей? Никто другой в такие сроки не справится…

Что за хрень она несёт?!

Меньше всего нас с Надей волнует предстоящая свадьба. Мне-то об этом можно не заливать.

— Исчезни, — бросаю глухо, медленно надвигаясь на вжавшегося в кресло пижона.

Смазливый, отмечаю отстранённо. Чем-то смахивает на Солнцева — такой же приторный и дрыщеватый.

Такие тебе нравятся, Войтова?..

— А вот и Маринка! — Надя дёргано взмахивает рукой, глядя мне за спину.

Машинально оборачиваюсь на застывшую у соседней калитки шатенку.

— Гарик, какого чёрта? Я же просила здесь не появляться! — Стервозно вскинутая бровь выдаёт в Надиной соседке ту ещё пилу. Климат здесь, что ли, токсичный? Одни змеи кругом. Кобры!

— Ты не отвечала, — отмирает наконец-то потенциальный смертник. — Что я должен