Меня уже даже не шокировали местные временные мерки. Пф, подумаешь сто пятьдесят лет…

— А я любила в детстве у бабушки в деревне убегать в лес. Там было такое живописное место, — я зажмурилась, предаваясь приятным воспоминаниям. — Огромные деревья, белки, скачущие по веткам, разнообразие птиц… сама атмосфера там была какая-то особенная… живая, что ли? Хотя лес тот считался проклятым в деревнях. Столько людей там погибло… но я всё равно каждое лето по приезде первым делом шла туда, несмотря на запугивания и запреты. И, странное дело, никогда не встречала опасных зверей и не плутала. Я всегда знала, где проходит тропинка, хотя постоянно прокладывала новые маршруты и никогда не была в одном и том же месте дважды. И никогда не могла понять, почему?

— Значит, ты приглянулась местному Хозяину Леса, а жители его чем-то разозлили, — ответил мне Лан. — Они всегда мстят долго и со вкусом своим обидчикам, но помогают тем, кто пришёл к ним с чистыми помыслами.

— А остальным? — что-то мне вспомнилось, как мы от погони на землях Босхафта убегали. Вряд ли у нас всех были эти самые «чистые помыслы», скорее уж наоборот.

— По настроению. Например, когда мы от Босхафта убегали, нам явно помогли не потому, что мы все из себя такие хорошие, а из желания напакостить захватчику леса.

Интересно, как он понял направление моих мыслей?

— Признавайся, ты мысли читать умеешь? — наигранно возмутилась я.

Принц рассмеялся.

— Нет, просто к слову пришлось. Как самый понятный пример, так сказать. А что?

— Да сама вот буквально только что вспоминала тот фееричный забег, — усмехнулась я. — А расскажи, что за Вечный Лес вы тут всё поминаете? И почему у вас так много всего, связанного с лесом? Суд, Хранители…

Лан как-то странно улыбнулся:

— Ну… по легенде, первых эльфов породил Великий Лес, потому он так и почитаем всеми потомками Первой пары. По сути своей это не какой-то отдельно взятый участок леса, а весь лес в целом. И прошлый, и нынешний, и будущий. Хвойный, лиственный, смешанный — этакая совокупность всех деревьев во всём мире, она бесконечна, поэтому Великий лес часто именуют Вечным. В каждом представителе любого лесного народа есть частичка Вечного Леса, наш божественный свет. Мы обращаемся к нему, когда творим свою магию, доставшуюся нам от прародителя… Мы же все в какой-то степени владеем лесной магией, можем договариваться с растениями.

Теперь уже я слушала с открытым ртом. Для меня всё это было так ново и необычно…

— У каждого эльфа есть своеобразное растение-оберег. Ну или тотем, как хочешь называй. Для каждого оно индивидуально. У моего брата Андре, например, это сакура, у меня, — он задорно усмехнулся и обвёл рукой комнату, в которой повсюду были мелкие белые цветочки, — как понимаешь, жасмин. Именно эти растения нам больше всего подчиняются, но при желании и правильном настрое управлять можно и другими. Не так хорошо, конечно, как это делают дриады, и уж тем более не на таком уровне, как Хранители леса… Хранители — это высшие лесные духи, следящие за порядком и защищающие свою вотчину. Их вот так просто и не опишешь… своими глазами видеть надо. И показываются они крайне редко, только тем, кого считают достойными или им необходимыми для какой-то цели.

— А ты видел хоть одного из них? — полюбопытствовала я.

Ну интересно же! Тут столько всего вокруг магического, о чём я вообще ничего не знаю, вот и расспрашиваю.

— Видел, — кивнул принц. — Издалека. Это было девяносто… ну, может сто… пять лет назад. Но точно не больше ста десяти! Отец тогда разговаривал с местным Хранителем. Это очень древний дух, ему уже тяжело следить за такой большой территорией, как наше королевство. И я точно знаю, что он ищет себе замену, которой в этом лесу пока нет. Как только он найдёт походящего духа — сразу же уйдёт. Сам не понимаю, почему он мне показался и дал послушать их разговор, но…

Увидев в моих глазах немой вопрос, он поспешил ответить:

— Вора сложно назвать достойным эльфом, — деланно равнодушно пожал плечами он. — А польза… ну какая от меня может быть польза? Я не наследник, на государственные дела ни коим образом не влияю, так что… разве что из расчёта, что я умыкну нужного духа откуда-нибудь, но и это невозможно.

— Почему? — не поняла я.

Раз уж у него магия такая, странно, что он говорит о подобной авантюре «невозможно».

— Чтобы что-нибудь спереть, нужно, чтобы это «что-нибудь» было материальным, — пояснил он. — Как утащить духа, если он не имеет какой-нибудь постоянной физической формы, как ты или та же Мартынко?

Резонно.

— В общем, странно это всё… но да ладно. У меня вся жизнь такая, чего уж тут, — Лан запустил тонкие длинные пальцы в волосы. — Возвращаясь к твоему вопросу, жизнь всех эльфов неразрывно связана с Лесом, не будет его — не будет нас. За помощью мы тоже идём к нему. И просто обращаемся и, если нужно и нет надежды на королевский суд, просим, чтобы Вечный Лес нас судил. Фактически, в процессе нет лишних действующих лиц, не требуется посторонних, нужны только истец, ответчик и, собственно, сам Лес. Грубо говоря, происходит это так: мы соединяемся с Лесом, открываемся перед ним, просим о помощи. А дальше… дальше всё от ситуации зависит. Может случиться так, что тот, в чью пользу дело бы решил королевский суд, настолько противен окажется Лесу, что от него и горстки пепла не останется. Бывают такие случаи, что правый в спорной ситуации, за разрешением которой обратились, настолько провинился перед миром, что его убирают как большее зло. Но чаще всего виноватая в конкретной ситуации сторона погибает, отдавая свою жизнь и силу на процветание Леса, невиновные же остаются в живых, с них снимаются все обвинения. Это и называется судом Вечного Леса.

Жестоко, конечно, но… никаких субъективных факторов, всё решает какая-то неподкупная высшая сила…

Что-то в этом есть, знаете ли. Хотя сама я бы, наверное, тоже побоялась в этом участвовать.

— Ты поэтому настаивал на суде? Чтобы не затащили под венец? — понимающе улыбнулась я.

С учётом того, что он действительно не виноват в той ситуации… нет, ну логично, правда. Возможно, будь я чуть более рисковая, на его месте сделала бы точно так же.

Но я не на его месте. И я не настолько рисковая.

— Ну да. Я точно знаю, что не соблазнял леди Альтаррес, как и то, что она сама влезла ко мне в постель. Отсюда делается элементарный вывод, который ты озвучила несколько часов назад: меня оклеветали, причём некоторые из собравшихся особо настаивали на своей лжи, — спокойно говорил Лан.

Нет, правда, спокойно, даже странно это. Его тут чуть ли насильно не женили на первой попавшейся даме, а он с таким натуральным спокойствием об этом рассуждает…

— Я знаю, что многие из «группы поддержки», — между тем продолжал он, — нечисты на руку. Так что мы не сильно отличаемся: воруем все, вот только я-то не скрываясь это делаю. Честность тоже играет большую роль на этом суде, так что я не переживал по этому поводу, а у остальных кишка тонка…