— Ты льстишь мне, чтобы смягчить меня по отношению к твоему мальчику. Я тебя знаю, Джо, но на этот раз я не намерена уступать. Прояви некоторую стойкость с Натом и избавь меня от многих неприятностей впоследствии. Что же касается Джона, то раз он доволен своей старой матерью, мне все равно, что думают другие, — ответила миссис Мегги, улыбаясь Деми, который передал ей маленький букет из резеды и душистого горошка. Затем, аккуратно застегнув свои сиреневые перчатки, она гордо взяла сына под руку и направилась с ним к коляске, где Эми и Бесс уже поджидали ее, а Джо на прощанье крикнула им по старой привычке:

— Послушайте, есть ли у вас чистые носовые платки?

Они засмеялись при этих словах, которые так напомнили им покойную мать, и, как доказательство, три белых платка взвились в воздух. Оставшись одна, миссис Джо осмотрелась вокруг. Дейзи лежала на диване с мокрым от слез лицом, положив голову на маленький молитвенник, из которого они вместе с Натом всегда пели гимны в церкви. Стараясь быть незамеченной, миссис Джо выбралась на лужайку, сильно напоминая всей своей фигурой под большим открытым зонтиком движущийся гриб.

Дэн отправился на дальнюю прогулку, и предполагалось, что Нат ушел с ним. Однако он не выдержал и вскоре вернулся, так как его тянуло провести последний день если не в обществе Дейзи, то, по крайней мере, вблизи от нее.

Миссис Джо сейчас же заметила его и знаком пригласила присесть рядом с ней на скамью под развесистым вязом. Здесь никто не мог помешать их откровенной беседе, и в то же время отсюда виднелось окно той комнаты, в которой лежала Дейзи.

— Как здесь хорошо и прохладно. Я сегодня не в состоянии угнаться за Доном. Слишком жарко, а он несется, как паровоз. Он отправился в то болото, где живут его любимые змеи, но я уклонился от этого предприятия, — сказал Нат, обмахиваясь своей соломенной шляпой, хотя вовсе не было жарко.

— Я рада, что ты вернулся. Сядь и отдохни здесь, и давай поговорим с тобой по-старому. Мы оба были так заняты последнее время, что я совершенно потеряла тебя из виду, — сказала миссис Джо, отлично сознавая, что если они и начнут с Лейпцига, то наверное кончат Пломфильдом.

— Вы очень добры, мне и самому хотелось поговорить с вами. Я как-то не сознаю до сих пор, что уезжаю так далеко. Вероятно, пойму это только тогда, когда корабль снимется с якоря. Начало блестящее, я не знаю, как мне благодарить вас и мистера Лори за все, что вы для меня сделали, — сказал Нат с легкой дрожью в голосе.

— Лучше всего ты можешь показать свою признательность, оправдав все наши ожидания, мой мальчик. В новой жизни тебе предстоят всевозможные испытания и искушения, и только собственный разум и совесть могут направить тебя на истинный путь. Вот тут-то и окажется, насколько прочны все принципы, которые мы старались привить тебе. Конечно, ты будешь ошибаться, ошибки свойственны людям, только бы не было бессовестных и нечестных поступков. Следи за собой, милый Нат, ищи поддержки у Бога, работай над своим искусством, развивай ум, но сохрани чистоту и невинность сердца.

— Я приложу все усилия, мама, чтобы вы могли гордиться мною. Я уверен в своих музыкальных успехах, но боюсь, что поумнеть мне так и не удастся. Что же касается моего сердца, то ведь вы знаете, что я оставляю его здесь в хороших руках.

С этими словами Нат невольно взглянул на заветное окно с белой шторой, а лицо его стало серьезно и печально.

— Я хочу поговорить с тобой об этом, Нат. Ты простишь мне, если мои слова покажутся тебе несколько жестокими? Ведь ты знаешь, какое горячее участие я принимаю в твоей судьбе.

— Да, пожалуйста, говорите о Дейзи. Мысли о ней и о предстоящей разлуке не дают мне покоя. Я ни на что не надеюсь и не смею надеяться, но любить ее я буду везде и всегда, — воскликнул Нат с таким отчаянием в голосе, что испугал миссис Джо.

— Выслушай меня, и я постараюсь утешить тебя. Мы все знаем, что Дейзи тебя любит, но мать ее не хочет этого, и она, как послушная дочь, не может идти против ее воли. Молодые люди всегда думают, что чувства их вечны, но происходят самые удивительные перемены, и почти никто не умирает от разбитого сердца. — Миссис Джо улыбнулась, вспомнив другого мальчика, которого она когда-то утешала таким же образом, а затем продолжала серьезно: — Одно из двух непременно должно случиться: ты можешь встретить другую девушку, которую полюбишь, или, что еще лучше, так увлечешься своим делом, что первое время тебе будет не до романов. Может быть, чувство Дейзи пройдет, и через несколько лет вы встретитесь просто старыми друзьями. Во всяком случае, гораздо благоразумнее не связывать себя какими бы то ни было обещаниями, тогда вы оба свободны, и года через два можете от души посмеяться над вашим детским романом.

— Вы серьезно так думаете? — спросил Нат, пристально глядя на нее, и его честные голубые глаза требовали правдивого ответа.

— Нет, не думаю, — ответила миссис Джо.

— Так что бы вы сделали на моем месте? — спросил Нат, и в голосе его слышалась новая, повелительная нотка.

«Боже мой! Это серьезнее, чем я ожидала, и, кажется, в своем участии к нему я утрачиваю всякое благоразумие», — подумала миссис Джо, очень довольная тем новым Натом, с которым ей приходилось считаться.

— Вот как бы я поступила, — продолжала она громко, — я бы сказала себе: мне нужно доказать свою любовь и преданность Дейзи и заставить ее мать гордиться таким мужем для своей дочери. К этому я буду стремиться, и, если меня постигнет неудача, мои старания мне могут быть только полезны, а мысль, что я работал и старался ради нее, всегда послужит мне утешением!

— Я так и думал, но мне нужно было услышать хоть какое-нибудь слово одобрения, — воскликнул Нат, в котором тлеющая искра чувства разгорелась ярким пламенем при первом сочувственном прикосновении. — Другие, беднее и глупее меня, выбивались на дорогу, почему же и мне не сделать того же, хоть я сейчас и ничего из себя не представляю? Я знаю, что миссис Брук не может забыть моего происхождения, но отец мой был честный человек, и мне нечего стыдиться, хотя я и был воспитан из милости. Моя семья не служит мне позором, и я сумею заставить уважать себя.

— Вот это правильно, Нат! Стань человеком, и, поверь, моя сестра Мегги первая оценит твои старания. Она не презирает ни твою бедность, ни твое прошлое, но матери очень щепетильны по отношению к своим дочерям, и я должна сознаться, что мы, Марчи, несмотря на свою бедность, все-таки немного гордимся своим хорошим происхождением. Мы не гонимся за богатством, но дорожим благородными и добродетельными предками.

— В моем роду не было никого дурного. Я знаю, что никто не был под судом, не сидел в тюрьме и не подвергался какому-либо другому позорному наказанию. Мы гоже были богаты когда-то, а потом разорились, и отец предпочел быть уличным музыкантом, вместо того чтобы просить милостыню, и я поступлю так же, скорее чем пойду на какие-нибудь подлости, которыми другие пробивают себе дорогу.

Миссис Джо рассмеялась над волнением Ната, а затем оба продолжали уже спокойнее.