— Закон запрещает собираться компаниями и обсуждать политику.

— Вот как? Но откуда тем чиновникам знать, о чем мы говорили? Это могла быть обычная вечеринка.

— Им даже доказывать ничего не придется. Если обнаружат компанию или просто заподозрят, что здесь обсуждались законы и король, они имеют право отвести всех в тюрьму, где люди частенько умирают от болезней и недосмотра еще до того, как попадают в суд.

Мири покачала головой:

— На моей горе все гораздо проще.

— Ты нужна в Асленде, Мири. Ты нужна нам.

— Как бы мне хотелось помочь хоть чем-то! — сказала она. — Я хочу, чтобы мир изменился и стал таким, как в твоих мечтах, Тимон. Я очень этого хочу.

— Я знал! — Он зашагал веселее. — Я знал, что мы с тобой одинаково мыслим. И чувствуем. Я должен кое в чем тебе признаться, Мири. Не хочу тебе лгать, как это сделала принцесса-мошенница. Я уже один раз закончил первый курс обучения, а в класс магистра Филиппа записался только для того, чтобы… чтобы познакомиться с тобой.

Они как раз проходили под фонарем, и Мири обрадовалась, когда они снова вошли в темноту, где Тимон не видел выражения ее лица.

— Это правда? — прошептала она.

— Да, — ответил он. — Я узнал, что на первый курс записалась выпускница академии принцесс с горы Эскель, поэтому попросил отца отослать меня обратно. Мне было очень любопытно тебя узнать. Но… любопытство давным-давно сменилось более сильным чувством.

— Хм… Мне следовало бы тебе рассказать… я, наверное, что-то не так поняла… просто я хотела пояснить… тебе, видимо, нужно узнать о Петере. Это юноша с горы Эскель. И он мой…

«Мой что?»

— Твой жених? — спросил Тимон.

Мири раскраснелась, как маков цвет, и никакая тень уже не могла этого скрыть.

— Нет.

— Ты достигла совершеннолетия?

— Да, — с несчастным видом ответила Мири.

— Значит, он не предложил… а ты все же считаешь, что обязана хранить ему преданность? Что ж, каковы бы ни были его чувства к тебе, все равно мои чувства сильнее. Он узнал тебя на горе Эскель, где ты была одной из десятка девушек. А я выбрал тебя из всего королевства.

У Мири громко и неприятно застучало в груди.

— Пусть даже ничего не было сказано, но мы с Петером преданы друг другу. Во всяком случае, я так думаю.

— Я не так-то легко сдаюсь, — сказал Тимон. — Этот юноша не нашел нужным поговорить с тобой. Зато я скажу тебе все, Мири. Ты краснеешь, потому что я чересчур смел! Так вот, я буду еще смелее. Вместе мы изменим Асленд. А затем Данленд. На нашу свадьбу отец подарит нам корабль, и мы поплывем в Риламарк и Эрис, исследуем побережья с белым песком, кристально-чистой водой и деревьями, гнущимися под тяжестью плодов. Мы подружимся со студентами дальних университетов, и где бы мы ни оказались, мы добьемся перемен.

Она живо вообразила все, что он пообещал, словно перед ее глазами актеры разыграли приключения Мири и Тимона. Но затем крепко зажмурилась и покачала головой:

— Я не могу сделать это, Тимон. Я родом с горы Эскель.

— Мы сами выбираем свой путь. Ни имя, ни ранг, ни богатство родителей, ни перо в шляпе — ничто не имеет значения. Каждый человек принадлежит только себе. Я, например, совсем не похож на своего холодного, честолюбивого отца. И ты, Мири, не связана никакими обязательствами перед семьей. Ты можешь стать кем захочешь.

«Может, он прав? — подумала она. — Я не просто дочь Ларена, сестра Марды или девочка, которую мать держала на руках всего лишь неделю, прежде чем умереть. На меня повлияла не одна только гора. Я ведь оставила эту гору. Я — то лицо, что вижу в зеркале. Я — мысли, что кружатся у меня в голове. Но я не принадлежу им. Я то, что есть».

— Ты можешь стать кем захочешь, — повторил Тимон более мягко. — И если ты скажешь мне «да», то я всегда буду рядом с тобой.

Он не просил дать ему ответ на его предложение, да и она не была готова что-то ответить. Но он наклонился и поцеловал ее в губы. И она не отпрянула, не покраснела, вообще ничего не сделала, только задержала дыхание и почувствовала, будто ее пронзила молния. Поцелуй длился всего одно мгновение, но ей показалось, что прошла целая вечность.

И уж об этом поцелуе нельзя было сказать, что это обычай, бытующий на равнине. Мири точно знала, что он означал.

Она снова взяла Тимона под руку, и они молча пошли ко дворцу.

Мири давно привыкла к городу: шипению керосиновых фонарей на столбах, скрипу колес по булыжной мостовой, холодному ветру с реки, острому запаху соли, если ветер дул с моря. Здания и дороги больше ее не пугали. В душевный трепет ее приводили бесконечные ряды книг в библиотеке и одно слово — «революция».

Но ведь это не дом. Правда?

Она повторила про себя свои планы на будущее: похлопотать за Марду, чтобы та вышла замуж, помочь отцу научиться читать, работать в деревенской школе и однажды выйти замуж за Петера.

Так почему же ее связь с домом стала слабее? Быть может, Марда вовсе не хочет выходить замуж. Да и отца наверняка не заботит его неграмотность. А в школе понравилось работать и другим девушкам, Эсе например. Насчет Петера Мири тоже теперь не была уверена. И для всей длинной истории Данленда — невероятно огромной истории всего мира — будет ли иметь значение, вернется Мири домой или нет?

Зима, пятая неделя

Дорогая Марда!

Тебе знакомо чувство, когда тебя будят, вырывая из сновидения? Сон еще полон цвета и жизни, но проснувшийся ум уже воспринимает реальность. И какую-то долю секунды оба мира существуют параллельно, так что нельзя их отличить.

Именно это я сейчас переживаю. Есть гора Эскель. Но еще есть Асленд. Оба так тесно переплелись, что я не уверена, где мой дом, а где сон.

Все было проще, когда мир был меньше. Все было проще, когда я знала не больше двух десятков парней и Петер был единственный, кого я замечала. Впрочем, не обращай внимания. Я сама толком не знаю, что думать обо всем этом, поэтому и писать не стану.

Мне нравится, как Тимон вышагивает и жестикулирует, если речь заходит о чем-то важном. А еще мне нравится, что для меня и для него важны одинаковые вещи. Я точно знаю, что Тимон чувствует и думает. Он никогда не заставляет меня гадать. Мне надоела неопределенность.

Я скучаю по тебе. Я скучаю по папе. Я скучаю по своей горе. Но я не уверена, что тоска по любимому краю может заставить меня вернуться.

Я знаю, что не отошлю это письмо с наступлением весны. Просто мне нужно изложить на бумаге свои мысли, Марда. Мне нужно сказать кому-то, что я больше ни в чем не уверена.

Но я точно знаю, что остаюсь твоей сестрой

Мири.

Мне нужно, нужно, нужно.