Зрители уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Когда Луд поднял руку, призывая к тишине, сердце Тамеи бешено застучало.

– Конкурс для девушек! – объявил старейшина. – У нас две участницы, достойные называться лучшей невестой! Это Тамея, дочь Перласа и Хиды из Хутти, и Тува, дочь Керана и Лумы из Тохты! Девушки будут соревноваться в танцах! Первой выступает Тамея!

У Тамеи закружилась голова.

– Ну, давай! – легонько подтолкнула ее в спину Лавидия.

Тамея на негнущихся ногах вышла на середину лужайки и повернулась к зрителям. «Ни на кого не смотри!» – вспомнила она наказ матери и подняла глаза к небу. Справа, над Тмиросом, висело черное марево. «Может, жителям города сейчас намного хуже, чем мне», – подумала Тамея, и это, как ни странно, ее немного успокоило. Заиграла дудочка. Глубоко вдохнув, Тамея стала двигаться в такт музыке, сначала медленно и робко, но потом все уверенней и четче. И чем дольше она танцевала, тем сильнее ее охватывал восторг. Она кружилась и кружилась, стараясь изобразить порхание мотылька и трепетание листвы, пытаясь передать неистовую злобу бури и теплую ласку летнего дождя. В зеленом платье, в ореоле развевающихся оранжевых волос она была похожа на деревце, объятое пламенем.

Закончив танец, Тамея замерла, сердцем почуяв всеобщее восхищение. Мгновение – и луг взорвался ликующими криками. Тамея подняла раскрасневшееся лицо, поискала глазами Дала. Увидев, что он, как ребенок, радостно топает и свистит, она подумала, что это самая счастливая минута в ее жизни. Казалось, никто не сомневался, что она станет лучшей невестой. Однако Луд снова потребовал тишины. На лужайку, в синем платье с белыми цветами на груди, вышла Тува. Девушка двигалась легко и грациозно, но в ее танце не было того огня, которым отличался танец Тамеи. Когда музыка стихла, а Тува присоединилась к своим тохтинским друзьям, судьи начали совещаться.

– Конкурс для юношей! – вдруг объявил Луд.

– А девушки? – послышались голоса из толпы. – Кто победил? Кто лучшая невеста?

– Об этом после, – отрезал Луд. – Итак, у нас двое юношей, достойных звания лучшего жениха! Это Лер, сын Зува и Даки из Сохоты, и Далан, сын Эйда и Туны из Хутти! Юноши тоже будут соревноваться в танцах! Первым выступит Лер, победитель первого конкурса!

Юноша плясал с таким несчастным видом, что зрители с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться. Когда он, печально охнув, закончил свое выступление, Луд объявил выход Дала. Тамея разволновалась так, словно ей вновь предстояло выступить самой. Заиграла музыка, и стало понятно, что Дал решил подурачиться. Он выкидывал замысловатые коленца, то лучезарно улыбаясь и подмигивая, то хмуро насупившись. Дал так смешно размахивал руками, совершенно не заботясь о том, попадает ли он в такт музыке, что зрители хохотали до слез. Закончив, юноша с торжественным видом вернулся на место. Судьи спорили долго. Тамея наблюдала за ними с замиранием сердца. Наконец Луд поднялся с лавки, на лужайке тотчас воцарилась тишина.

– Совет принял решение! – объявил старейшина. – Лучшей невестой нынешнего Праздника поясов и до следующего признана Тамея, дочь Перласа и Хиды из Хутти!

Что тут началось! Тамею обнимали сотни рук, перед глазами одно за другим мелькали радостные лица. От счастья ей хотелось расплакаться, но она лишь застенчиво улыбалась в ответ на поздравления. Луд снова призвал всех к порядку.

– Лучшим женихом этого Праздника поясов и до следующего признан Далан, сын Эйда и Туны из Хутти!

Ликование возобновилось с прежней силой.

Позднее Рока по секрету сообщила, что Луд и Онсида из вежливости хотели отдать победу Туве, но тохтинские и сохотинские судьи настояли, чтобы лучшей невестой была названа Тамея.

До ужина Тамея не переодевалась. За столом ее и Дала посадили на места, которые до этого занимали Луд и Онсида. Пировали долго, то и дело провозглашая здравицы в честь лучшего жениха и лучшей невесты. Тамея задыхалась от счастья. Если опустить слово «лучшие», то ее и Дала постоянно называли женихом и невестой! Впервые она провела так много времени рядом с Далом, пьянея от тепла его кожи и запаха его волос.

Тамея так и не смогла проглотить ни кусочка, когда Луд объявил, что ужин закончен.

– Прошу всех вернуться на лужайку, где желающие смогут обменяться поясами, – сказал старейшина. – Сопровождающих и всех жителей Хутти приглашаю в свидетели.

Солнце село, но было еще светло. Вокруг лужайки на украшенных лентами и цветами столбах горели пучки солнечника. Девушки и юноши выстроились друг против друга, но никто не осмеливался первым снять и подарить свой пояс. Тамея украдкой следила за Далом. А может, он и на этот раз решит остаться холостяком? Она посмотрела направо, где стояла Рока. Подруга заметно нервничала. Да и кто тут не нервничал? Слева Идара лихорадочно теребила пальцами оборку на платье. Вдруг Торин уверенным шагом двинулся к девушкам. Подойдя к Роке, он развязал и протянул ей свой пояс. Рока, вспыхнув, торопливо развязала свой. Они обменялись поясами, и Торин вернулся на место. Тамея обняла светившуюся от счастья подругу. Один сохотинский парень подарил пояс тохтинской девушке. Тут сердце Тамеи подпрыгнуло и заколотилось: за пояс взялся Дал! Она опустила глаза. Ждать долго, слишком долго! А в голове шум и в коленях слабость… Вот показались ноги Дала, они все ближе, остановились, но не напротив нее, а левее. Тамея вскинула голову. Не может быть! Дал протянул пояс Идаре! Идаре?! Тамея не верила своим глазам. Это ошибка! Вот Идара дрожащими руками развязывает свой пояс и протягивает его Далу. Сейчас он скажет, что это ошибка! Но нет, Дал берет пояс Идары и подвязывает им свою тунику. Идара надевает темно-коричневый, украшенный черными бусинками пояс Дала! Пояс, который так хорошо знает Тамея, пояс, который смотрится на тонкой талии Идары чудовищно!

Дал улыбается и возвращается на место. Тамея смотрит ему в лицо, он радостно машет родителям, и, кажется, совсем ее не замечает. Тамея видит, как Эйд хлопает по спине Терка, как Туна обнимает мать Идары, и чувствует, что произошло нечто ужасное! Мир перевернулся! Ее мир перевернулся! Ей теперь нечего ждать.

Больше никто обмениваться поясами не стал. Люди перемешались, все смеялись и поздравляли друг друга. Тамею толкают. Она смотрит в лицо Роке, которая ей что-то говорит, но не слышит ни слова. Року обнимает и куда-то утаскивает мать Торина. Тамея задыхается. В груди нестерпимо жжет, горло сдавило. Перед глазами маячит желтое морщинистое лицо. Арда. Арда что-то говорит. Нет, смеется! Лицо расплывается, превращаясь в большую ноздреватую лепешку, заслоняет собой свет. Кто-то крепко хватает Тамею за руку и тащит прочь. Прочь из толпы. Вдали от людей становится легче. Тамея судорожно вдыхает, из груди вырывается стон.

– Не вздумай плакать! – чей-то резкий голос.

Тамея смотрит на того, кто вытащил ее из омута. Дэвика!

– Не надо плакать при них, – чуть мягче говорит Дэвика и отпускает руку Тамеи. – Лучше потом, когда никто не увидит. Потом.

Тамея плюхнулась на траву в своем нарядном платье, из глаз ручьем полились обжигающие слезы. Дэвика опустилась рядом. Вскоре темнота укрыла их от посторонних глаз. Тамея плакала навзрыд, Дэвика беззвучно.