Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аарон пытается затянуть дело, попросив, чтобы люди отдали ему свои золотые украшения. Однако они вполне готовы пожертвовать своим золотом в обмен на уверенность. Аарон с тяжелым сердцем, несомненно, предает свою веру и свою лояльность Моисею. Как и многие священники и политики после него, он надеется «спасти» идею, уничтожив ее. Возможно, он также жертвует ради единства истиной, которая одна только и придает смысл единству. Аарон изготавливает золотого тельца, и евреи говорят: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» (Исх. 32:4). Несмотря на «Бога живого», который вывел их из Египта, евреи теперь возвращаются к почитанию идола, сделанного из золота, идола, который не может идти ни перед ними, ни за ними, потому что он мертв.
И теперь Бог впервые в истории освобождения теряет не только терпение, но и надежду. После всех уступок, которые он сделал невежеству и слабости народа, представляется напрасным – говорим ли мы в терминах Бога или в терминах исторического процесса – рассчитывать, что эта революция когда-либо окажется успешной. Если относительно короткое отсутствие вождя приводит к возврату к идолопоклонству, как действительно можно ожидать, что этот народ когда-либо станет свободным? И Бог говорит: «Я вижу народ сей, и вот, народ он – жестоковыйный; Итак оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя» (Исх. 32:9-10). Это самое большое искушение, представшее перед Моисеем: сделаться не только вождем, но и основателем новой великой нации. Моисей не поддается соблазну. Он напоминает Богу о его завете с Авраамом, и Бог, как и в случае Авраама, уступает, когда ему напоминают о его обещаниях. И таким образом, «отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой» (Исх. 32:14).
Когда Моисей спустился с горы с двумя скрижалями с письменами Бога в руках, он увидел тельца и танцующих вокруг него людей, «тогда он воспламенился гневом, и бросил из рук своих скрижали, и разбил их под горою» (Исх. 32:19). В этот момент Моисей настолько охвачен гневом, что его не останавливает даже боязнь совершить святотатство, и он разбивает скрижали, на которых писал сам Бог. Он уничтожает золотого тельца и велит членам своего племени, Леви, перебить почитателей тельца. Потом он просит Бога простить народ, и Бог подтверждает свое обещание привести евреев в землю обетованную.
Бог заключает новый завет с Моисеем и обещает ему, что изгонит племена идолопоклонников, живущие в землях, которые должны занять евреи. Он запрещает Моисею заключать с ними какой-либо договор: «жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их. Ибо ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа» (Исх. 34:13–14).
Много еще лет евреи блуждают по пустыне, и много законов и повелений дано им. Наконец приходит время последнего акта революции. Моисей должен умереть, потому что не может перейти Иордан и вступить в землю обетованную. Он тоже принадлежит к поколению, выросшему в поклонении идолам и в рабстве, и даже хотя он был посланником Бога, полным видений новой жизни, его гнетет груз прошлого, он не мог бы участвовать в будущей жизни. Смерть Моисея завершает ответ Библии на вопрос о возможности революции. Страдание вызывает бунт, бунт приводит к свободе от рабства, свобода «от» со временем может привести к свободе, позволяющей жить по-новому, без идолов. Однако поскольку не происходит чудесного изменения сердца, каждое поколение может сделать только один шаг. Те, кто страдал и начал революцию, не могут пересечь границу, поставленную перед ними их прошлым. Только те, кто не был рожден в рабстве, могут достичь земли обетованной.
Смерть Моисея находит ясное объяснение еще в одном обстоятельстве. Бог упрекает его в том, что «согрешили против Меня среди сынов Израилевых при водах Меривы в Кадесе, в пустыне Син, за то, что не явили святости Моей среди сынов Израилевых» (Втор. 32:51). Пророк, который хотя бы на мгновение ставит себя в центр, показывает, что не готов быть вождем свободных людей, а может только вести к свободе. Продолжить дело Моисея должен Иисус (Иегошуа бен Нун).
Остальная часть Ветхого Завета есть рассказ о неудаче этого дела. После безжалостного применения силы, чтобы избавиться от скверны идолопоклонства, евреи от всего сердца предались идолопоклонству, замаскировав его лишь использованием прежних священных имен. Может быть, они и не могли поступить иначе из-за воздействия бесчеловечного фанатизма, проявленного ими при завоевании Ханаана. Как могли они стать «священным народом» после безжалостного истребления мужчин, женщин и детей ради своей защиты от опасности идолопоклонства? Если такая бесчеловечность была необходима для сохранения их веры, они были обречены в любом случае вернуться к идолопоклонству, и жестокость их войны не служила добрым целям.
Первая революция не удалась. Если в Египте евреи были идолопоклонниками и рабами в чужой стране, то в Ханаане они стали идолопоклонниками в своей земле. Единственное различие заключалось в том, что они были свободны, по крайней мере политически. Однако даже такая свобода должна была продлиться недолго. Через несколько столетий они снова попали во власть чужеземных завоевателей, и им предстояло оставаться практически бессильными на протяжении двадцати пяти столетий своей истории.
Так может ли кончится революция чем-то иным, кроме поражения? Является ли новое идолопоклонство и безжалостный национализм в завоеванной стране концом стремления к независимости? Неужели старые камни в Иерусалиме – все, что осталось от великолепной попытки построить небесный город?
Могло быть и так, но случилось иначе. Идею Того, кто любит истину и справедливость, но чья любовь превосходит даже его правосудие, идею о том, что человек должен найти свою цель, полностью очеловечившись, несли люди прозрения – пророки. Их учения становились все более впечатляющими, потому что история подтверждала их. Светская власть, достигшая своей вершины при Соломоне, пала через несколько столетий и никогда не была в сколько-нибудь значительной мере восстановлена. История оправдала тех, кто говорил правду, а не тех, кто обладал властью. После неудачи первого пророка, Моисея, его