Первый замахивается, оставляя грудь уязвимой для удара второго, и, уже раненый, вонзает нож в глаз (и мозг) сопернику. Второй умирает почти мгновенно и падает в шкаф. Первый пятится, натыкается на кровать и, возможно, не зная, что рана его смертельна, садится, а потом умирает. Причем так быстро, что крови почти нет. И вместе со вторым он отправляется в темный загробный мир.

Задача решена. Прекрасная работа, Декстер. Теперь я точно знал, что здесь произошло. Очередное подтверждение тому, что мой мозг приходит в форму. Но как бы это ни было приятно, оставался один вопрос: и что? Какая разница, как это случилось, важнее – почему со мной, а эту загадку разгадать так же просто, как если бы ее разгадка была написана на арамейском и запечатана в древней пещере. Никаких подсказок: только два трупа – кто знает, зачем они забрались ко мне в номер и не следует ли за ними по пятам подмога?… Тому, что произошло, могло быть несколько объяснений. Во-первых, чистая случайность. В таком-то городе, как Майами, случайные убийства – дело обычное, а ведь они должны иметь где-то место. То есть убийцы выбрали самую заманчивую комнатку, которая по воле случая оказалась моей. Я размышлял об этом целую секунду, прежде чем отвергнуть. Нет, скорее солнце взойдет на западе.

Ладно, но если совпадение – глупость, значит, стоит задуматься о «во-вторых». Во-вторых, незнакомцы могли целенаправленно заявиться в мой номер, потому что: а) что-то выискивали, б) хотели меня убить, в) хотели сделать что-то, о чем я знать не могу в силу нехватки информации. Этот вариант был вполне реалистичен, но означал, что у каждой из сторон был на меня, несчастного беднягу, зуб. Нет, я спокойно воспринимаю то, что однажды где-нибудь когда-нибудь какой-нибудь отсталый неотесанный субъект решит, что я ему не по вкусу и все такое… На вкус и цвет, как говорится. Я даже вполне осознаю, что один такой субъект может возненавидеть меня настолько, что вздумает убить.

Но сразу двое? Одновременно? И оба настолько меня не переносят, что решают ворваться ко мне в номер с ножами наперевес?… Кому я так насолил? И главное, чем? Пожалуй, Андерсону или кому-то из его приближенных. За ним числится столько грехов, что достоинств и не замечаешь, и он уж точно не погнушается преступить закон, чтобы покончить с Декстером. Но при всем при этом Андерсон не одобрил бы тяжких правонарушений. Убийство – это слишком даже для такого, как он. Какой полицейский пойдет на убийство, пускай и другого убийцы? Невообразимо. Кроме того, Андерсону, похоже, гораздо больше по вкусу держать меня в живых и измываться надо мной. Кто же тогда остается? Кто настолько не переносит меня на дух, что горазд на убийство? Может, какой-то случайный блюститель закона, обычный человек? Тот, кого возмутило мое освобождение и кто решил взять правосудие в собственные руки? Возможно, но как-то притянуто за уши. К тому же двое таких – это уже слишком. Нет, так не пойдет.

Однако больше никого не осталось – по крайней мере среди ныне живущих. Вот среди тех, кого я бессовестно отправил на тот свет, можно было бы собрать пару команд – нет, организовать целую лигу… Но не среди живых. По правде сказать, если не считать недавнего всплеска славы, о моем существовании почти никто и не знал. Я всю жизнь свою старательно не оставлял за собой следов. Еще более старательно я следил, чтобы никто из знакомых моих жертв (будь то друзья, родственники или коллеги) не знал, кто я и что я. Кто же остается?

Я задумчиво опустился на кровать. Под моим весом труп скатился в углубление кровати, и одна рука его упала возле меня. Отсутствие трупного окоченения говорило о том, что убили его недавно. И вдруг я понял, что я круглый дурак. Я быстро встал, подошел к столу и сел на стул, выпрямив спину.

Моя классная руководительница во втором классе, миссис Паркер, всегда велела нам сидеть прямо. Мол, так кровь лучше приливает к голове, поэтому так думать и учиться нам будет легче. Мы всегда смеялись над этой бредовой теорией – у училки за спиной, разумеется, потому что характер у нее был непростой. Но спустя столько лет я вдруг подумал, что она была права: стоило мне выпрямиться на стуле, как я вдруг кое-что понял. Кто такие эти мертвецы, я не знаю, а потому и не знаю, зачем они здесь. Во-первых, просто приятно было бы знать, у кого на тебя зуб, а во-вторых, не установив их личность, я не смогу решить, что с ними делать… И тут-то мой мозг со мной и заговорил.

«Ладно, Декстер, – сказал он. – Попробуй сообразить: кто знал, где ты поселился?» Список этих людей был гораздо короче. Пожалуй, об этом знал Андерсон и еще какие-нибудь копы. Любой, кому особенно приспичило и кто шарит в компьютерах. Мне бы понадобилось на это минут десять – достаточно посмотреть расходы по кредитке, ведь, используя ее, я повсюду оставляю за собой информационный след. В базе тут же отобразится точное расположение гостини…

Я моргнул. В голове моей снова мелькнула какая-то очень важная мысль. Я не знал какая, но знал, что она важна. Я снова прокрутил в голове свои последние рассуждения, уже помедленней. Потом сел еще ровнее и вдруг ухватился за нее. (Не знаю, оттого ли, что сидел столь ровно, – но все равно мысленно послал привет миссис Паркер.)

Все верно: любой, кто хоть сколько-нибудь шарит в компьютерах, может следить за мной по следу, который оставляет моя кредитка. Но я кое-что упустил.

Свою кредитку я не использовал. Это Брайан использовал свою.

Как он ее назвал? «Анонимная» кредитка. Тогда я даже не задумался о том, что это в действительности значит, поэтому теперь решил наверстать упущенное. У Брайана определенно нет никакой кредитной истории; у него нет не то что постоянного адреса проживания, но и постоянной личности. А это означает, что кредитка была либо фальшивая, либо краденая. Подозревать банк дело глупое: пускай его сотрудники и не одобрили бы такие махинации, они не пошли бы на убийство. Может, тогда виноват кто-то, у кого Брайан украл эту кредитку? Больше похоже на правду, но почему их двое?

Я углублялся в размышления. У Брайана и наличных куры не клюют, ведь он нанял Кронауэра. Откуда же взялось столько денег? Может, они как-то связаны с трупами у меня в комнате?

Я встал и опять поглядел на своих гостей: сначала на того, что занял кровать, затем на беднягу в шкафу. Потом навис над первым мертвецом. Всех, кто работает в силовых структурах, учат составлять психологические портреты преступников, в том числе, никому не в обиду, по расовой принадлежности. Я старался не делать поспешных выводов, но мертвецы походили на выходцев из Мексики или Центральной Америки, а раз они были жестоко убиты, причем прямо тут, в Майами, и в этой истории, сдается, замешаны немалые деньги, возможно – возможно (пускай это и самую малость имеет отношение к их расовой принадлежности), – что дело связано с наркотиками. Ничуть не сомневаюсь, что Брайан без зазрения совести участвует в наркосделках. У него, справедливости ради, вообще нет совести. Он, как и я, бессердечен, бездушен, пуст, лишен каких-либо человеческих чувств – да к тому же не обременен никакими искусственно навязанными правилами. Покупать и продавать наркотики для него – вполне прекрасная возможность озолотиться и даже самовыразиться, учитывая, какая на этом рынке конкуренция. Вполне вероятно, что Брайан действительно ввязался в подобную историю и хорошенько вывел кого-то из себя. Это, конечно, не объясняло, кто мои новые друзья, зато подсказывало мотив и давало разгон для старта.