Оливия хмыкает, подтягивает джинсы и решает, что лучше всего не обращать на мать никакого внимания. Она уже опаздывает, и у нее нет времени возиться с Шарлоттой, которая всегда с удовольствием дает советы по любому случаю, даже если ее об этом не просят.

Шлепая по полу босыми ногами, Оливия идет на кухню, посмотреть, как Джош выдержит очередное испытание. Накануне ему было сказано быть готовым пораньше, и удивительно, что он не разбудил ее. Часы на микроволновке показывают 8:54. Она уже должна быть в полицейском участке.

Джош сидит за столом, ест подгоревший тост. В кубик масла воткнут нож для чистки овощей из свадебного комплекта родителей, единственного подарка, доставшегося ей вместе с домом. Комплект она нашла на чердаке и сказала о нем Дуайту, который стер с коробки пыль и презентовал дочери. Оливия помнит, как переглянулись тогда родители, словно с комплектом было связано что-то приятное из той поры, когда они еще ладили. В конце концов, приборы подарили им к свадьбе.

Также на столе лежат рассортированные по цвету карандаши и тетрадь для рисования. Увидев Оливию, Джош улыбается.

– Доброе утро, – говорит она.

– Привет. – Он бросает нервный взгляд на Шарлотту.

Оливия мелет зерна кофе, включает электрический чайник и берет с полки чашку.

– Извини, мы опаздываем. Тебе нужно было меня разбудить.

– Пробовал.

Шарлотта смотрит на него с удивлением, как будто он вдруг продемонстрировал наличие манер.

– Ты разговариваешь. Оливия, почему ты не представишь меня своему юному другу?

Стоя к матери спиной, она осторожно ставит чашку на стол и… молчит. Каждый раз, когда Оливия поднимала тему сестры – а случалось это за прошедшие годы нечасто, – Шарлотта обрывала разговор и ставила точку. Она просто-напросто отказывается обсуждать свою младшую дочь, объясняя это тем, что тема слишком болезненна для нее. Шарлотта убедила себя в том, что Лили бросила ее, поэтому Оливия и не стала звонить матери насчет Джоша. Но теперь она здесь, а значит, рано или поздно услышит о внуке от дочери или сына. Или Дуайта. Отец должен скоро позвонить.

Она вздыхает и поворачивается. Шарлотта вопросительно вскидывает бровь. Оливия подходит к ней и кладет руку на плечо.

– Мам, это Джош, сын Лили. Твой внук.

Джош как-то странно смотрит на Оливию, потом откровенно таращится на Шарлотту и пытается что-то сказать. Шарлотта бледнеет, и в какой-то момент кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Такое случается с ней, когда уровень беспокойства подскакивает, как ртуть в градуснике. Дрожащей рукой Шарлотта тянется к тонкой золотой цепочке с подвеской-жемчужинкой, подарку от Оливии на последний День матери. Тогда же Шарлотта заменила подарком дочери брильянт от Дуайта, полученный десять лет назад на их годовщину. Лукас говорит, что сейчас они разговаривают, только когда ругаются.

– Ты в порядке?

Закипает и выключается чайник. Шарлотта роняет руку.

– Я опаздываю, – шепчет она и, сорвавшись с места, устремляется к выходу. – Проводи меня.

Джош сидит, сгорбившись, на стуле, и крошит тост. Взгляд его перемещается с Шарлотты на стол, как будто он не хочет, чтобы она заметила, как он смотрит на нее. Может быть, надеялся, что Шарлотта поможет им найти Лили.

Оливия трогает его за плечо.

– Посмотрю, как она. Подождешь? – Он кивает, и она ободряюще улыбается. – Сейчас вернусь.

Оливия находит мать в спальне. Шарлотта внимательно изучает свое отражение в высоком зеркале, поворачивая голову из стороны в сторону.

– Ты как? Поверь, увидеть его здесь я ожидала меньше всего.

Лицо у Шарлотты цвета воска, и на Оливию она даже не смотрит.

– Платье. Что ты о нем думаешь?

– Мам, Лили пропала.

Шарлотта поправляет белый кожаный ремешок на талии и сдержанно откашливается.

– Платье, Оливия. Пожалуйста. Я опаздываю.

Она напугана. У нее дрожат руки, и Оливия знает, что это предвещает полномасштабную паническую атаку.

Лучший способ помочь матери справиться с эмоциями – уступить, не навязывать опасную тему. Сложив руки на груди, она прислоняется к стене.

– Кто дизайнер?

– Сент-Джон. Я забрала его вчера в Санта-Барбаре. Кстати… – Шарлотта заметно расслабляется и даже улыбается. – Джина наконец-то продает свой дом.

– Джина Сент-Джон?

– Да. Попросила меня выступить ее листинговым агентом.

В пустом желудке Оливии шевелятся змейки беспокойства.

– А это этично?

Шарлотта смотрит на платье так, словно на нем неким волшебным образом появилось пятно.

– Что ты имеешь в виду?

– Муж Джин, Бентон, тот, что утонул, сколько раз его ударили, восемь? – Сент-Джоны жили неподалеку от Карсонов, и Бентон погиб через шесть месяцев после того, как они переехали. Когда его тело вынесло на берег, Дуайт попал под подозрение. Допросу подверглись все соседи, но больше других пострадал Дуайт, проводивший очередную предвыборную кампанию. Ему пришлось выйти из гонки. С тех пор прошло тридцать лет. Десять лет назад Джина уехала в Техас, но здесь остался дом, который она сдавала. Учитывая ту старую историю, Оливии трудно поверить в то, что Джина наняла Шарлотту в качестве листингового агента. – Тебе удобно работать на нее?

– Помолчи. – Шарлотта сердито смотрит на дочь. – Мы не говорим об этом. Тебе ли не знать.

Оливия садится на скамеечку возле кровати и кладет на колени подушечку. То лето, когда погиб Бентон Сент-Джон, выдалось тяжелым для семьи Карсонов. Сент-Джоны стали для ее родителей больной темой. Примерно в то же время неудачей закончилась первая из трех кампаний по выборам в конгресс. Шарлотта постоянно упрекала Дуайта за его неспособность выполнить данное перед свадьбой обещание престижного образа жизни. Он говорил, что они будут вращаться в тех же политических кругах, что и влиятельные семейные династии Калифорнии. Но если Шарлотта может работать с Джиной Сент-Джон, то и поговорить о Лили должна.

– Платье, Оливия. Пожалуйста, – умоляет мать. – Что ты о нем думаешь?

– Куда ты идешь?

– В «Клиффс». У Нэнси платье от «Бофи».

Оливия откусывает заусеницу.

– По-моему, оно красивое.

– Да, но идет ли оно мне?

Она не выглядит на свои годы. Шарлотте пятьдесят семь, но никто не даст ей больше сорока пяти. Оливия вздыхает.

– Ты прекрасно в нем выглядишь. – Остается только надеяться, что она сама в мамины годы будет выглядеть хотя бы вполовину так же шикарно.

Шарлотта поворачивается к зеркалу. Поправляет пояс, затягивает его на одну дырочку туже, разглаживает складки впереди, появившиеся за время поездки.