– Что, к чертям собачьим, у вас тут происходит?! – вскричал он, испепелив Ларока взглядом.

– Это животное набросилось на меня! – заверещал журналист. – Едва я сумел побороть свои страхи и выбраться из того ужасного места, едва завязал беседу с достопочтенным Фэйгином, как эта зверюга с тигриным проворством кинулась на меня, и я вынужден был сражаться, чтобы спасти свою жизнь!

«ВРЕТ. ОН ЗАМЫШЛЯЛ ДИВЕРСИЮ. Я ОБНАРУЖИЛ, ЧТО КРЫШКА ПАНЕЛИ СЖАТИЯ ВРЕМЕНИ ОТВИНЧЕНА. А ФЭЙГИН СКАЗАЛ, ЧТО ЭТА ПАСКУДА ВЫСКОЧИЛА ИЗ МОЕГО КОРАБЛЯ, КАК ТОЛЬКО ЗАСЛЫШАЛА НАШИ ШАГИ».

– Прошу прощения, однако я вынужден возразить! – просвистел Фэйгин. – Я не употреблял бранного слова «паскуда». Я всего лишь ответил на заданный вопрос…

– Он торчал там целый чассс! – вклинился Джеффри вслух, гримасничая от напряжения.

«Бедный Фэйгин», – подумал Джейкоб.

– Я же говорил, – не унимался Ларок, – это жуткое место привело меня в ужас! Да я полчаса от пола отлипнуть не мог! Слышь, ты, мартышка, отвали от меня со своим поклепом! Лучше прибереги клевету для своих приятелей, которые еще с деревьев не слезли!

Шимпанзе оскорбленно взвизгнул, и Кулла с Кеплером снова ринулись разнимать спорщиков. Джейкоб направился к Фэйгину, раздумывая, что сказать.

Заглушая гвалт, кантен заговорил первым.

– Похоже, ваши патроны, друг Джейкоб, – мягко произнес он, – кем бы они ни были, обладали поистине исключительными личностными качествами.

Джейкоб кивнул, так и не найдя нужных слов.

Джейкоб разглядывал горстку собравшихся у трапа. Кулла и Джеффри, каждый в своей характерной манере, пытались что-то втолковать Фэйгину. Неподалеку топтались несколько членов команды… наверное, хотели избежать назойливых расспросов Ларока.

После потасовки репортер взял манеру ошиваться в пещере, бомбардируя вопросами всех, кто был занят делом, и плачась в жилетку всем, кто не был. Лишившись камеры, он поначалу бушевал, однако мало-помалу градус накала страстей снизился, дойдя до отметки, которую Джейкоб назвал бы «еще чуть-чуть, и его хватит кондрашка».

– Сам не знаю, зачем я ее отобрал, – признался он Кеплеру, вытаскивая прибор из кармана. Корпус миниатюрной черной видеокамеры являл собой скопище кнопок и сменных насадок. Устройство выглядело как идеальный помощник для репортера: компактный, многофункциональный и явно очень дорогой.

Он протянул камеру Кеплеру.

– Наверное, мне показалось, что он достает оружие.

Устройство перекочевало в карман Кеплера.

– Мы ее проверим, просто так, на всякий случай. А пока я хотел бы поблагодарить вас. Ловко вы все уладили.

Джейкоб пожал плечами.

– Да ну, пустяки. Простите, что раскомандовался и посягнул на ваши полномочия.

Кеплер рассмеялся.

– Наоборот, я этому чертовски рад! Я бы наверняка растерялся и не знал, что предпринять!

Джейкоб улыбнулся, однако на сердце по-прежнему было тревожно.

– И каковы же ваши дальнейшие планы? – поинтересовался он.

– Ну, первым делом надо проверить систему сжатия времени на корабле Джеффа, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Хотя не думаю, что она пострадала. Даже если Ларок успел покопаться в машине, что он мог испортить? Для работы с электроникой нужны специальные инструменты, а у него их не было.

– Но когда мы пересекли гравитационную дугу, панель действительно оказалась отвинчена.

– Да, но Лароком могло двигать обычное любопытство. Вообще-то я не удивлюсь, если выяснится, что Джефф сам ослабил крепеж, – ему нужен был повод для драки!

Ученый рассмеялся.

– Да не смотрите вы на меня с таким изумлением. Мальчишки всегда остаются мальчишками. Вам ведь известно, что даже самых развитых шимпанзе постоянно кидает из крайнего самодовольства в детские шалости.

Джейкоб был в курсе, что так и есть. И все же недоумевал, почему Кеплер так снисходителен к Лароку, которого, без сомнения, презирает. Неужели руководителя экспедиции настолько волнует благожелательное освещение в прессе?

Кеплер еще раз поблагодарил его и направился к люку корабля, по пути прихватив с собой Куллу и Джеффри. Джейкоб отыскал укромный уголок, где он точно никому не помешает, и уселся на кстати подвернувшийся ящик.

Потом достал из внутреннего кармана куртки пачку бумаг.

Утром многие пассажиры «Брэдбери» получили мазерограммы с Земли. Джейкобу стоило большого труда не рассмеяться, когда он заметил, как Буббакуб и Милли Мартин заговорщически переглянулись, после чего пил пошел забирать свое закодированное послание.

За завтраком доктор сидела между Буббакубом и Лароком, старательно играя роль посредницы между нездоровой ксенофилией землянина и отчужденной подозрительностью директора Библиотеки. Казалось, ей действительно хотелось навести между ними мосты. Но как только доставили почту, Ларок остался в гордом одиночестве, а доктор и Буббакуб поспешили наверх.

Такой демарш вряд ли привел и без того закипавшего журналиста в приподнятое расположение духа.

Управившись со своей порцией, Джейкоб прикинул, не заглянуть ли в медицинскую лабораторию, но вместо этого тоже зашел в рубку за корреспонденцией. Из скопившихся в его комнате библиотечных материалов уже выросла целая гора в фут высотой, которую он перетащил на письменный стол, собираясь погрузиться в информационный транс.

Информационным трансом именовалась специальная техника, позволявшая усвоить большой объем данных в сжатые сроки. Ему уже не раз доводилось прибегать к этому полезному навыку, единственный минус которого состоял в том, что человек переставал мыслить критически. Информация откладывалась в голове, но, чтобы как следует осмыслить ее, надо было перечитать все материалы еще раз, уже обычным способом.

Вернувшись в свою комнату, Джейкоб обнаружил, что все бумаги сложены стопкой и сдвинуты на левый край стола. Он был уверен, что уже перечитал всю эту кипу. Усвоенные данные хранились где-то на задворках сознания. Разрозненные кусочки новых знаний время от времени самопроизвольно всплывали в мозгу, но не складывались в единую картину. Потребуется не меньше недели, чтобы с ощущением дежавю заново перелопатить сведения, почерпнутые в трансе. И чтобы не блуждать в потемках неизвестности, лучше приступить к нормальному чтению как можно скорее.

И вот, взгромоздившись на пластиковый ящик в пещере, Джейкоб наугад вытащил одну из прихваченных с собой бумаг. Обрывки информации словно дразнили, казалось, что читаешь что-то уже давно знакомое.

«Раса киса, чей двусторонний договор с „родительской“ расой соро как раз недавно истек, открыла планету Пила вскоре после того, как галактическая культура распространилась и на этот сектор. Некоторые признаки недвусмысленно указывали на то, что около двух миллионов лет назад ее населяла другая, ныне исчезнувшая раса. Таким образом, Пила была зарегистрирована в архивах как планета, служившая в течение шестисот тысяч лет местом обитания вида меллин (см. статью „Меллин: вымерший вид“).