Оказавшись внутри домика, женщина огляделась, и то, что она увидела, ей не понравилось. Особенно не понравилось, что у стены стояла всего одна неширокая кровать. Правда, рядом оказались еще два стула, но это уже не имело значения.

В силу специфики своей работы Коди привыкла к резкой смене условий жизни. Иногда она устраивалась подобно королеве, утопая в роскоши, но бывало и наоборот. Поэтому сама по себе убогая обстановка не удивила ее. Что же касается неприятного чувства, то его вызвала необходимость делить одну узкую кровать с Мейджорсом.

Усталым шагом подойдя к койке, Коди похлопала по одеялу и с удовлетворением отметила, что из-под него не появилась ни одна ползучая тварь. Поскольку кровать оказалась такой же жесткой, как и стулья, девушка уселась на нее и стала ожидать возвращения хозяина.

Люк вернулся с ружьем в руках, которое прежде Коди видела прикрепленным к седлу. На пороге он остановился и внимательно посмотрел на сидевшую на его кровати гостью. Она подняла на него глаза, и тут до нее дошло, где именно она сидела. Коди тут же вскочила на ноги. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто она намерена лечь в постель.

— Вы позаботились о лошади? — спросила она.

— Да, теперь пора позаботиться о вас, — сухо произнес он.

— Что вы имеете в виду? — уточнила она, широко открыв глаза при виде того, как он уверенной походкой направился к ней.

У нее мгновенно перехватило дыхание. Она вспомнила его заверения в том, что с ним ее честь в полной безопасности. Неужели он обманул? Ее руки еще крепче сжали Библию.

— Только одно, — произнес он, положив ей руки на плечо и слегка подтолкнув к кровати. — Идите спать, вам тоже нужен отдых.

— Но уже рассвело, — возразила она. — Что вы собираетесь делать?

— Тоже спать, — ответил он.

— И где вы собираетесь спать? — спросила она, втянув голову в плечи.

Он улыбнулся.

— Прямо рядом с вами и с моим ружьем.

— Ружье вам не нужно, я же не собираюсь бежать.

Он рассмеялся хриплым смехом.

— Я держу ружье при себе для того, чтобы при необходимости защитить вас… Ну хватит, ложитесь и засыпайте! Я очень устал. Ночь оказалась долгой, а день обещает быть еще длиннее. Нам нужно хотя бы немного поспать, пока у нас есть такая возможность.

— Хорошо.

Коди легла на кровать и отодвинулась к самой стенке.

— Вам придется сделать еще одну вещь, — заметил он.

— Что именно? — с трудом выдавила она из себя громким шепотом, ожидая, что он потребует, чтобы она разделась.

— Я всего лишь хочу, чтобы вы положили свою Библию, — сказал он с насмешливой улыбкой.

— И это все? — заметно обрадовалась она, хотя постаралась не подать виду.

В этот момент лицо женщины озарила лучезарная улыбка, и Люк с удивлением заметил, что готов назвать ее красивой. Но потом он мотнул головой и снова увидел перед собой серую мышку с очками на носу.

«Наверное, я здорово устал, если она показалась мне красивой», — подумал Люк.

— Благослови вас Господь, — негромко произнесла она.

— Спите, — пробурчал Люк.

Она аккуратно положила книгу возле стены и закрыла глаза. Но как только рядом на кровати растянулся Люк, она внутренне вся напряглась.

— Держите, — протянул он ей единственное одеяло.

Укутываясь в него, Коди чувствовала себя так, будто надевала броню.

Мейджорс наблюдал за ней с иронической улыбкой. Она заворачивалась в одеяло, словно в кокон. Когда снаружи остались только одни очки, Люк вздохнул.

— Так не пойдет, сестра Мэри.

— А что такое?

— Ведь это одеяло у нас с вами единственное… Что там в Библии сказано насчет того, что надо делиться?

Он понимал, что это не совсем хорошо, но другого выхода пока что просто не было. До тех пор, пока он не добудет второе одеяло, им придется укрываться одним.

Когда Коди услышала ссылку на Библию, у нее от страха в горле застрял ком. Неужели он хочет лечь с ней под одно одеяло? Неужели все сказанное им прежде не что иное, как болтовня?

— Да, есть такая притча, — произнесла она. — И я собираюсь действовать в соответствии с ее моралью. Но давайте разберемся. Вы украли меня из моего дома, увезли от моих друзей. Вы притащили меня сюда, в это логово грешников. А теперь вы еще хотите, чтобы я поделилась с вами одеялом, точнее, спала под одним одеялом с вами. Боюсь, что не смогу сделать этого, сэр. Сейчас у меня осталась только честь, и я не хочу рисковать, находясь так близко от вас.

Она стянула с себя одеяло, села на кровать и протянула одеяло Люку.

— Можете забрать его. Моя вера согреет мою душу.

Затем Коди спустилась на пол, стала возле кровати на колени и начала молиться вслух.

— О, Господи, уведи меня из этого логова грешников, — вполголоса произносила она. — Спаси мою душу, Господи, и я возвеличу твою славу. Прошу тебя об этом, Господи. Аминь.

Слушая ее, Люк не сводил с нее глаз. Ему припомнилось, как в детстве он читал молитвы вместе с матерью. Те обращения к Богу были наполнены любовью и нежностью. Сейчас же, слушая молитву сестры Мэри, он почувствовал себя несчастным.

— Оставьте себе это проклятое одеяло! Я буду спать там.

С этими словами Люк взял свое ружье и улегся на полу в дальнем углу.

Коди никогда не сомневалась во всемогуществе Господа, но чтобы молитва сработала так быстро и эффектно, она не ожидала. Она едва не рассмеялась, видя, как этот грозный мужчина устраивался на полу, но вовремя закусила губу. Сняв очки, девушка положила их на Библию и нырнула под одеяло.

Ей хотелось быстрее заснуть, но сон, как нарочно, не приходил. В голове одна за другой проносились картины минувшего дня. Главным образом, мелькали сцены, в которых участвовал Люк Мейджорс. Он очень удивил ее своим поведением, и она все не могла найти этому объяснения.

«Может быть, в отдаленном прошлом он относился к джентльменам», — подумала она, наконец.

Люк позволил себе лишь немного вздремнуть. Его ожидало множество дел, и он не мог себе позволить долгий сон. В общем-то все намеченные дела сводились к одному: как можно больше узнать о личности Дьявола.

Собственно, и в Эль-Трэджар Люк отправился с единственной целью: послушать, что пьяные бандиты станут говорить о своем вожаке. В глубине души он надеялся на возможность увидеть при этом самого Дьявола. Но его ждало разочарование: он не узнал ничего нового и не установил никаких новых контактов.

Мейджорс убедился, что даже в лагере члены банды очень редко говорили о Дьяволе. Если кто-то и произносил это имя, то, как правило, с оглядкой. Чувствовалось, каждый беспокоился о том, чтобы не сболтнуть лишнего. За этой необычайной предосторожностью, как убедился Люк, стоял страх бандитов за свою жизнь.