Зайдя в воду, Федоров сразу наткнулся на мощную поросль водорослей, в которых легко можно запутаться. Водоросли покрывали все дно озерка и буйно разрослись, оставив справа от водолаза чистую полоску серого песка шириной метра полтора.

Вынырнув на поверхность, Федоров сделал короткий вдох и снова ушел под воду, не замечая, что из-за кустов кедрового стланика за ним наблюдает высокий рыжий матрос, широко открыв глаза.

Пронырнув пять метров в длину, Федоров почувствовал, что вода здорово похолодела, и, проплыв вперед, чуть не столкнулся с бобром, который, держа в пасти приличную плотву, плыл вправо.

А вот до дна теперь было метра четыре, и Федоров отчетливо видел в полуметре от песка приличную стайку мелкой рыбешки, тройку морских звезд, пяток морских ежей и даже одну медузу.

Обойдя человека на расстоянии полуметра, бобер поплыл дальше, косясь на Федорова черным выпуклым глазом.

«Вот тут можно потренироваться в нырянии с перепонками! Лучше места все равно не найти! Куда там бассейну на Русском острове! Температура воды градусов двадцать пять! Практически черноморская температура воды! Курорт, да и только!» – решил Федоров, выныривая у кустов.

Слева кусты расступались, и метровая речка, курясь паром, впадала в озеро.

«Вот откуда теплота в озере! Тут неплохо бы санаторий построить. Можно людей тысячами лечить, а мы все отдали японцам и теперь здесь как шпионы купаемся!» – зло мотнул головой Федоров, набирая в рот воду и пробуя ее на вкус.

Вода заметно потеплела и была чуть солоноватой и немного отдавала серой. Это Федорову понравилось. А вот полутораметровый мишка с черно-серебристым мехом, завтракавший форелью в пяти метрах от берега речки, оптимизма не прибавил, но навел на интересные мысли, которые проверить водолаз-разведчик сейчас не горел желанием, прекрасно понимая, что голыми руками даже с полутораметровым мишкой, пусть и странного серебристо-черного цвета, ему не справиться.

Коротко вдохнув, Федоров ушел под воду, жалея, что не взял с собой перепонки, в которых так легко было плавать под водой.

На дне обнаружилась большая капроновая сетка, показывая, что они не единственные обитатели островка.

«Использую сетку на все сто процентов», – решил Федоров, ловко схватив приличного, с растопыренную ладошку, краба.

Один, второй, третий, четвертый краб, которые сейчас прямо сплошным ковром покрывали дно, отправлялся в сетку!

Федоров опомнился, когда закончился воздух, а в сетке оставалось совсем немного свободного места.

Вынырнув, он минуту дышал, стараясь восстановить дыхание и работая ногами кролем. Все-таки сетка с крабами ощутимо тащила на дно.

«Пора назад!» – сам себе скомандовал Федоров, снова уходя под воду.

Пронырнув двадцать метров, Федоров вышел на берег, с трудом таща неподъемную сетку с шевелящимися крабами.

Встряхнувшись, как собака, он насухо вытерся оставленной байкой и, быстро одевшись, неторопливо направился к палатке, прикинув, что за время купания туман стал гуще и теперь уже висел в двух метрах над головой, затянув все небо темно-серой клубящейся пеленой.

Протащив сетку с крабами пару метров, Федоров остановился и огляделся по сторонам.

«Тащить такую тяжесть в руках весьма некомфортно. Зачем я пожадничал с ловлей крабов?» – сам себя укорил Федоров.

Справа в кустах снова послышался какой-то шорох.

– Разрешите помочь, товарищ лейтенант? – неторопливо вышел из кустов рыжий.

– Я вам половину крабов отдам, только донеси до палатки! – пообещал Федоров, протягивая Рыжему байку.

– Вы правы, товарищ лейтенант! – согласился тот, кладя байку на правое плечо.

Легко подняв сетку, Рыжий водрузил ее на правое плечо и пошел справа, сверху смотря на неторопливо идущего лейтенанта.

– Ты какой разряд по плаванию имел? – неожиданно спросил Федоров Рыжего, с правого плеча которого ручьем текла вода.

– Первый разряд был, – скривившись, махнул левой рукой Рыжий, снижая скорость.

– Хочешь сегодня поплавать в перепонках? – неожиданно для себя спросил Федоров.

– А хотите настоящую финскую финку? – спросил Рыжий, жалобно смотря на лейтенанта.

– Откуда у тебя финка? – поинтересовался Федоров.

– Друг подарил, когда уходил в дальний поход.

– Настоящий друг подарил? – неожиданно для себя спросил по-английски Федоров, прямо впиваясь в лицо парня, одновременно боковым зрением смотря на сидящих за столом Звягинцева и Соколова.

– Мы с ним вместе тренировались. После учебки он попал на подлодку, а я механиком вот сюда, – тоже по-английски моментально ответил Рыжий и тут же скривился, бросив ненавидящий взгляд на Звягинцева.

– С какого курса тебя в армию забрали? – интуитивно спросил Федоров, чуть грассируя.

Рыжий мотнул головой, но критиковать английский Федорова не стал, а по-русски ответил:

– С четвертого курса иняза, – скрипнув зубами, выдал он, снова бросив на Звягинцева ненавидящий взгляд.

– Неси крабов к столу! – приказал Федоров, с жалостью смотря на огромного рыжего матроса, которого много времени гнобил Звягинцев.

– Возьми финку! – предложил Рыжий, сунув в левый карман кителя нож.

За деревянным столом уже сидели Соколов и Звягинцев, и перед ними стояли три кружки.

Рядом со столом по-прежнему горел костер, в котором стоял давешний цилиндр из прутьев, на котором шкворчала вчерашняя сковорода с большими кусками палтуса.

А вот слева от костра красовалась сетка, в которой копошились живые крабы.

– Ты зачем притащил сюда этих крабов? На кой ляд они нам сдались? – привстав из-за стола, начал орать Звягинцев, лицо которого покрылось красными пятнами.

– Stop taking![57]– рявкнул Соколов, вставая на ноги.

– Командир любит просто так орать, особенно при посторонних, – на приличном английском ответил Рыжий, поясняя поведение командира.

– Садись за стол! – по-французски предложил Соколов, с интересом смотря на огромного Рыжего.

– Мерси, командор! – по-французски ответил Рыжий, присаживаясь на стул Федорова.

– Какими еще языками владеете, краснофлотец? – спросил Соколов, внимательно рассматривая сидящего перед ним Рыжего.

– Английским – свободно, французским хуже, немного испанским и итальянским, – только успел ответить краснофлотец, как Звягинцев прервал ответ Рыжего:

– Краснов самый большой разгильдяй Улисса! Пьяница и бабник! Единственное достоинство – прекрасную мебель делает! С Красновым невозможно служить! Когда придем на базу, отдам его под трибунал! – размахивая руками, орал Звягинцев.