Импровизированный барабан издавал звуки, складывающиеся в боевой клич, и как будто призывал Ифи идти в поход. Сейчас ее военные планы заключались в том, чтобы рассортировать все детали и приготовить их к работе. Теперь она точно решила, что у ее робота обязательно должен быть такой барабан. Даже если он не будет работать как катализатор, он станет показывать связь робота с ее западноафриканскими корнями. Танцуя, Ифи осматривала свою мастерскую, мысленно составляя список. Корпус у них есть. Как и манипулятор Брэнфорда. Покрасочные работы уже начались. И, что, возможно, самое важное, Ифи подобрала своему роботу вокальный образец. Ни одна из предустановленных настроек ее не впечатлила, поэтому она создала свою собственную. Ифи взяла образцы голосов матери и бабушки – обе они оказали огромное влияние на ее жизнь еще до рождения Ифи; взяла образцы учительницы мисс Окорие, потому что, несмотря на некоторую строгость, ее голос отличался лиричностью, особенно когда она начинала рассуждать о красоте сложных математических формул; а также образцы голоса самой Габриэль Адаве. В архивах Музея наследия Нумбани хранились сотни часов записей ее речей. Ифи надеялась, что робот сможет продемонстрировать хотя бы половину самообладания и уверенности, которыми обладала Адаве.

– Ифи! – послышался голос Хассаны снаружи мастерской.

Танцевальная вечеринка мгновенно прекратилась. Хассана стояла в дверях, опираясь на косяк и переводя дыхание. Ее широко раскрытые глаза были похожи на блюдца.

– На площади Единства, – пропыхтела она. – Уличные торговцы-омники. Вышли из строя и устроили переполох.

– Что, правда? – глаза Нааде тоже расширились. – И как именно? Раздают прохожим еду бесплатно?

Хассана покачала головой.

Ифи решительно взяла подругу за руку, завела в мастерскую и усадила ее на табуретку.

– Хассана, успокойся. Расскажи нам, что произошло.

– Я хотела купить нам кое-какие закуски, но что-то пошло не так. Торговцы-омники вели себя странно. Помнишь Ндиди, у которой ларек с одеждой в квартале от музея? Моя мама купила у нее, пожалуй, миллион «геле», а когда я была маленькой, она даже пару раз присматривала за мной, как нянька. Но когда я прошла мимо нее, она как будто совсем не узнала меня. Даже не помахала мне рукой. Не знаю, может, мне показалось, но огоньки у нее на лбу были тусклее. Как у омников на погрузочной площадке «Аксиома». Поначалу я не придала этому значения, но потом заметила, что и другие омники не реагируют на покупателей-людей. Весело переговариваются и шутят с другими омниками, но все остальные для них словно невидимки. Люди стали сердиться, что их не обслуживают, и началась серьезная заварушка. Я как можно быстрее побежала сюда.

Нааде рванул к окнам и распахнул их. Внутрь с легким ветерком ворвались звуки города, в которых слышались беспокойство и напряженность. Все они доносились со стороны площади Единства, заполненной теперь офицерами гражданской обороны. Яркие огни их патрульных машин освещали здания мигающим светом, что делало дома похожими на декорации грандиозной вечеринки – вечеринки, которую Ифи совсем не хотелось посещать. Люди до сих пор кричали на омников. Похоже, где-то вдалеке дошло даже до драки. Никогда еще Ифи не видела город таким.

После недавнего убийства духовного лидера омников Мондатты стычки между людьми и омниками происходили по всему миру. Ифи не думала, что нечто подобное может произойти и здесь, в Нумбани, но после нападения Кулака Смерти на аэропорт царившая в городе хрупкая гармония, похоже, нарушилась.

Ифи проглотила вставший в горле комок. В последнее время она старалась не думать про нападение. Уж слишком болезненными были воспоминания о нем. Ее родители часами сидели, словно приклеенные, за головизором, следя за новостями в ожидании известий о Кулаке Смерти. Они когда-то привыкли к зрелищам разрушенных городских кварталов, но в последнее время было на удивление тихо.

Что, если Кулак Смерти все это время тайком готовился к очередному нападению? Сеял семена раздора и недоверия между людьми и омниками, понемногу устраивая одно небольшое происшествие за другим?

Площадь Единства находилась слишком далеко, чтобы проверять беспроводные сигналы, но можно поискать доклады о происшествиях в базе данных Департамента гражданской обороны Нумбани. Ифи применила фильтры, сузив выборку до жалоб людей на омников и роботов. За последнюю неделю таких поступило несколько сотен. Ни одна из них не казалась связанной с какой-то большой опасностью, но напряжение явно постепенно росло, и складывалось впечатление, что скоро кто-то обязательно пострадает.

– Нужно вернуться к работе, – проговорила Ифи, понимая, что должна завершить своего робота как можно быстрее.

По расчетам, ей требовалось несколько месяцев, но она знала, что столько времени у них в запасе нет. Рано или поздно Кулак Смерти сделает свой ход, и им нужно во что бы то ни стало подготовиться, и как можно быстрее, особенно если служба гражданской обороны до сих пор не готова противостоять этому преступнику.

Следующие несколько недель у Ифи постоянно голова шла кругом уже от одного только количества работы, которую им предстояло выполнить. Либо из-за этого, либо из-за испарений от красок. Хассана с Нааде прилежно помогали, но, похоже, энтузиазм их таял. Они не меньше Ифи хотели обеспечить безопасность Нумбани, но им было трудно поддерживать такой изнуряющий темп.

Ифи пыталась укоренять оптимизм и бороться с унынием с помощью бодрой музыки, шуток и глупых мемов, которые находила на «Фейс-Штампе». Она отрывалась от работы, чтобы перекинуть на планшет Хассаны очередную анимацию «Танцующего кокоса», а потом хихикала, когда Хассана стягивала очки и заляпанные краской перчатки, чтобы ответить. Глаза Хассаны загорались, и она начинала хохотать вместе с Ифи. Ифи улыбалась, и на какое-то время на сердце у нее становилось теплее. Но потом мгновение веселья проходило, Хассана снова принималась красить корпус, и на плечи Ифи снова наваливался груз неопределенности и страха. Впервые в жизни она не была уверена, что у нее получится решить проблему.

– Вчера отключилась Агба Аджа, – сообщила Хассана спокойным голосом. – Во время открытия своей новой выставки. Разрезала пять своих картин, прежде чем вмешались охранники. Пропали прекрасные работы.

– Ох, сожалею, – отозвалась Ифи.

В школе ходили слухи о том, что учителя-омники отключаются прямо во время уроков. Один замолчал на половине предложения и пошел к дальней стене класса, врезался в нее, но продолжал шагать вперед, пока не проделал в гипсокартоне углубление в форме омника. Другой вышел через дверь, но его больше нигде не видели.

После каждого происшествия они с еще большим рвением налегали на работу, но вместе с тем сильнее уставали. Нааде научился замечательно выпрямлять вмятины в гнутом металле. Он словно читал какое-то удивительное заклинание, пробегая руками по неровностям и постукивая сначала большими колотушками, а потом молоточками все меньше и меньше, пока металл не сгибался так, как было нужно. Ифи захотела и ему послать смешное сообщение, но он настолько погрузился в свое занятие, обрабатывая тяжеленное переднее правое бедро робота, что она не посмела прерывать его.