Возможно, Наталья решила, что над ней будут злорадствовать, а бывший муж станет первым в очереди поплевать на неё, но желание злобно плеснуть ядом у того отсутствовало напрочь, как и жалость. В ситуации, когда жизнь их поимела в особо извращённой форме, мужчине было не до сентенций. За какие-то пару суток он перебрался в лагерь вымороженных прагматиков, утилитарно смотрящих на мир и готовых с кровью вырывать у мироздания право на жизнь. Прагматичность заключалось в том, что ничего не даётся просто так, за всё надо платить. Всё вышеописанное осложнялось флёром паранойи, но, как выяснилось, последняя бывает полезной. Мужчина нисколько не обманывал себя, справедливо считая, что с крахом человечества наступило право сильных. Прежде всего сильных духом, тех, за кем готовы последовать остальные.

Решив не растягивать прелюдию и скорее избавиться от непрошеных гостей, Михаил пошёл в наступление:

– Чем обязан, дорогая?

– Хоть сейчас ты можешь без этого? – с надрывом выплеснула копившееся напряжение Наталья.

– Могу, но не хочу, – повёл подбородком Михаил. – Говори уже, какого хрена тебя сюда принесло? Умоляю, не тяни кота за «фаберже». За Валентину не спрашиваю, она играет за группу поддержки, я правильно понимаю, Валентина?

Старавшаяся держаться незаметно, напарница супруги скромно улыбнулась. В разговор она предусмотрительно не влезала, предпочитая своё мнение держать глубоко при себе. Умная.

– Ты сейчас с ней? – нервно облизав губы, неожиданно спросила Наталья.

Оторопев, Михаил аж поперхнулся слюной. Вот это выверты сознания! Женская логика не переставала удивлять его своей нелинейностью. Какая ей теперь разница, с кем он сейчас? Да хоть с Дунькой Кулаковой? Вот как ответить на этот вопрос?

– Неправильный вопрос. – Он даже не пытался скрыть разочарование попыткой применить к нему женское манипулирование с игрой на чувствах и ревности, поэтому с ходу ударил в ответ: – А ты сейчас с ним? И как тебе Жопорук? Впрочем, мне до лампочки твоя сексуальная жизнь, ты мне так и не ответила на первый вопрос. Я жду.

– Я хочу…

– Хотеть ты можешь что угодно, пока хотелка не отсохнет, дорогая.

– Господи, как же с тобой трудно, Бояров! Не придирайся к словам, тебе это не идёт, Миша. Хорошо, если тебе будет легче от моего унижения, скажу так: могу я увидеться с детьми?

– Можешь, – не юля, грубо ответил Михаил. – Просьбу увидеться и попрощаться с детьми удовлетворить в моих силах.

Внезапно он устал от всей это к ситуации, рубанув по живому. Право дело, как в плохом театре, скорей бы это представление закончилось, а то от взаимной фальши зубы ломит. Миндальничать было не в его правилах, а беречь чувства супруги он не собирался. За что боролась, на то и напоролась. Политесы и танцы с бубнами вокруг да около ему ещё в прошлой жизни надоели.

Он прекрасно видел и шестым чувством понимал, что Наталья разочарована выбором и приехала каяться, с надеждой на прощение, но… Всегда это пресловутое «но» становилось непреодолимой преградой. Не готов он прощать предательство. Умерла так умерла, тем более разыгравшаяся паранойя настойчиво шипела в уши о том, что с нападением мёртвых бандюков с Колей во главе не всё гладко, как хотелось. Хоть убейте, Михаил не верил, что Наталья совсем-совсем, ну ни капельки, ничего не знала о планах новых друзей наведаться к Боярову для «раскулачивания» оного на баб, то есть на женщин. Неужели она не понимала, чем это аукнется? Один её звонок, и всё могло сложиться совершенно иначе.

Рой мыслей, жалящих хуже иных пчёл, носился в голове мужчины, заставляя его мобилизовать всё своё самообладание, чтобы не сорваться и не наделать глупостей.

Сдерживать рвущуюся наружу ярость удавалось с трудом. За годы брака он хорошо изучил мстительную натуру супруги. Хотя, видимо, не совсем. В женщине всегда есть изюминка и всегда остаётся загадка, хоть мужчина наивно считает её изученной вдоль и поперёк.

Михаил поймал себя на этой мысли, выпорхнувшей из глубин подсознания, и непроизвольно напрягся. Похоже, то, что убило практически всё население Земли, что-то сломало в головах выживших, и неизвестно чего сейчас можно ожидать от стоящей напротив женщины. Вот зачем и для чего она приехала? Нервы ему и детям потрепать? Ведь Наталья никогда не была дурой, прекрасно понимая, что назад ей дороги нет. Лучше сразу разобраться со всем, нагороженном ими. Нельзя растягивать удовольствие, иначе он просто упадёт от нервного и физического истощения. За последние несколько суток он спал от силы пять часов. Хочет Наталья попрощаться с детьми, что ж, он ещё не настолько оскотинился, чтобы гнать мать отпрысков поганой метлой восвояси, хотя и следовало бы, положа руку на сердце. С другой стороны, тут на мысли Михаила пролилась ядовитая хина, впереди супружницу ждёт великое разочарование и крушение каких бы то ни было надежд.

Двое полных суток после трагедии сотовая связь работала, сдохнув на третьи. За это время можно было найти время позвонить сыну или дочери, не забыла же она их номера?! Не тут-то было! Ни одного звонка и ни одного ответа на попытки Саньки и Лизы набрать маму, будто та навсегда вычеркнула их из жизни. Если Сашка внешне спокойно принял выбор матери, то Лиза вымочила слезами не одну подушку. Насколько проще было бы, останься Наталья навсегда в пещере и в светлой памяти. В конечном итоге Лиза тоже решила вычеркнуть мать, о чём тихонько шепнула отцу утром. Не передать словами, сколько боли было в тихом шёпоте дочки… Нет, дети не простят…

– Прыгайте в машину, я поведу. Дальше дорога до самого низа в хлам убита.

Дважды упрашивать не пришлось, женщины послушно загрузились в джип, оставив пустым место водителя. Устроившись за рулём, Михаил аккуратно приставил винтовку слева у дверцы.

– Ок, Антон! – большой палец уже привычно нажал тангенту на боку рации.

– На связи!

– Мы в посёлок, проконтролируй периметр и выдвигайся следом.

– Понял, проконтролировать и выдвигаться.

– Ого! – ёрнически приподняла бровь Наталья. – Наш герой испугался двух беззащитных женщин? У тебя в кустах пулемётчики?

– Наш герой не злопамятен, но злой и на память не жалуется, особенно не жалуется он на воспоминания с джипами, уголовничком и рыжим мудаком в компании с Жопоруком. Ты там в багажнике никого не прячешь, мне дать очередь? Как там Коляша, кстати, поживает? – Поседел, – Наталья обвиняюще ткнула в Михаила пальцем. – Из-за тебя! Ты же его там с двумя трупами бросил. Герой!

– Не припомню седины, – сквозь зубы процедил задетый за живое Михаил, объезжая глубокую колдобину, сдерживаемая ярость разметала клетку самообладания. – Вонь от дерьма помню, а седину нет. Дерьмо случается, дорогая. Мужики поехали по шерсть, а вернулись стрижеными… Некоторые. Они ведь попёрли меня убивать, и Коля с ними, мстители, мать их, неуловимые. Или тебе по барабану было, куда и за кем они с утра чухнули, ломая ноги? А хотели они баб, дорогая. Мелкие «щенки» их не интересовали – сами подохнут. Коля тебе ничего не сказал? По-твоему, я их должен был в фаркопы облобызать, а? Получилось как получилось, порой бараны волков до смерти бодают, считай, я их рогами забодал, тем более есть чем с твоей помощью. А Коля пусть побреется налысо, говорят, помогает от седины. А яйца у него тоже поседели?