Осажденный всего на три недели, Пальер согласился сдаться 15 августа 1424 года, если за это время Дофин не пришлет помощи. Как мы уже видели, это была стандартная форма капитуляции: приостановка военных действий обычно служила прелюдией к упорядоченной передаче власти. На этот раз все было по-другому. Дофин собрал в Туре грозную армию: французские войска из Анжу и Мэна, которыми номинально командовал 15-летний герцог Алансонский, но на самом деле — опытный Жан д'Аркур, граф д'Омаль, капитан-лейтенант Мон-Сен-Мишель и генерал-капитан Нормандии; не менее 10.000 шотландцев под командованием графов Бьюкена и Дугласа; и последнее приобретение Дофина — 2.000 тяжелой кавалерии, нанятой в Милане, городе, славившемся на всю Европу мастерством своих оружейников. Если что и могло противостоять английским стрелам, так это миланская сталь. Вместе, по оценке самого Бедфорда, армия Дофина насчитывала около 14.000 человек[174].

Бедфорд также недавно получил подкрепление: граф Уорик, лорд Уиллоуби и сэр Уильям Олдхолл, в апреле и мае, привезли из Англии 1.600 человек по 6-месячным контрактам. Регент издал общий призыв к оружию в Нормандии, обязывая всех, кто владеет землями короны и привык носить оружие, "какой бы национальности они ни были", встретиться с ним в Верноне 3 июля. Около 2.000 человек были также выведены из нормандских гарнизонов. В ходе этой операции выяснилось, что некоторые предприимчивые солдаты из армии, недавно прибывшей из Англии, которые уже получили жалование до ноября, оставили своих капитанов и записались в гарнизонную службу, "чтобы обмануть нас и получить двойное жалование". Немедленно были приняты меры, но у Бедфорда осталось меньше людей, чем он ожидал для предстоящей схватки с войсками Дофина. Даже после того, как к нему присоединился бургундский контингент во главе с сиром де л'Иль-Адам, хронист Жан де Ваврен, служивший в этой армии, подсчитал, что в распоряжении Бедфорда было всего 1.800 латников и 8.000 лучников[175].

Бедфорд лично повел свои войска к Иври, прибыв туда 14 августа, за день до того, как крепость должна была сдаться, если бы не получила помощи. Он выстроил своих людей, готовых к бою, но войска арманьяков не пришли. Они находились в 30-и милях к юго-западу от Вернёя, который 15 августа 1424 года они захватили с помощью хитроумной уловки. Зная, что все ждут исхода битвы за Иври, они взяли нескольких шотландцев, которые могли говорить по-английски, связали их, обрызгали кровью и посадили на лошадей задом наперед, как будто это были пленники. Когда их провели перед городом, шотландцы кричали по-английски, оплакивая свою судьбу и полное уничтожение "их" армии под Иври. Затем перед перепуганными горожанами предстал мессир де Торси в таком же состоянии, который подтвердил, что все потеряно. Но они не знали, что он только что покинул английскую армию и присягнул на верность Дофину. Убедившись, что сопротивляться бессмысленно, горожане открыли ворота, и люди Дофина взяли город под свой контроль[176].

Бедфорд отправился к Вернёю сразу же после принятия капитуляции Иври. Он прибыл к городу 17 августа 1424 года и обнаружил, что на равнине к северу от города его ожидают крупные силы армии Дофина. Место было выбрано таким образом, чтобы дать наибольшее преимущество миланской кавалерии, чьи тяжеловооруженные всадники должны были сбить английских лучников, прежде чем те смогут выпустить свой смертоносный шквал стрел. Обе армии развернулись в уже ставшей традиционной для битвы манере. Независимо от звания, все, кроме миланцев на французских флангах, сошли с коней, чтобы сражаться в пешем строю. Английские лучники расположились напротив миланцев, и, повторяя тактику борьбы с кавалерией, столь успешно использованную при Азенкуре, каждый из них был защищен колом, вбитым в землю перед ним, а его заостренный конец был направлен в сторону противника. Все английские лошади были собраны вместе, чтобы они не могли убежать, и размещены вместе с повозками в тылу армии, образуя барьер для защиты от нападения.

Сражение началось около четырех часов пополудни с разрушительной атаки миланцев, которые смяли лучников перед собой, проскакали прямо через английскую армию, а затем, вместо того чтобы перегруппироваться для нового удара с тыла, принялись грабить багаж в повозках. Англичане, демонстрируя дисциплину, которой они по праву славились, сплотились и начали контратаку против наступающих врагов. Современные хронисты не упоминают об использовании англичанами своих длинных луков, но, учитывая огромное количество лучников и их способность выпускать минимум десять стрел в минуту[177], кажется невозможным, чтобы их способность наносить такой урон врагу не использовалась.

Однако, как и при Азенкуре, именно готовность лучников вступить в ближний бой, когда у низ закончились стрелы, стала переломным моментом в сражении. Бедфорд отдал приказ о том, что пощады не будет, и, вдохновленные его личным примером, а также примером графов Солсбери и Саффолка, которые были с ним, англичане упорно сражались, оттесняя французскую линию к шотландцам позади них и убивая всех на своем пути. Дофин, который не присутствовал на поле боя, теперь пожинал последствия своего провального руководства.

Это была победа, сравнимая с Азенкуром. Несмотря на меньшую численность и отсутствие выбора места сражения, Бедфорд полностью разгромил войска Дофина. 7.262 французских и шотландских солдата остались лежать мертвыми, и среди них одни из самых эффективных военачальников Дофина, граф д'Омаль и графы Дуглас и Бьюкен. Молодой герцог Алансонский, недавно женившийся на дочери самого знаменитого пленника битвы при Азенкуре, Карла Орлеанского, сам оказался в плену вместе с Пьером, бастардом Алансонским, и маршалом Лафайетом. Англичане, по словам Бедфорда, потеряли двух боевых товарищей и "очень мало" лучников[178].

Победа при Вернёе подтвердила репутацию Бедфорда как успешного полководца и английское завоевание. Шотландская армия, от которой так сильно зависел Дофин, была практически уничтожена и не могла быть заменена. Король Шотландии, английский пленник с 1406 года, был освобожден в апреле 1424 года, женился на Джоан Бофорт и подписал 7-летнее перемирие с Англией, которое предотвратило дальнейший массовый набор его подданных на службу Дофину[179].

Дофин не смог отмахнуться от этого поражения, как он сделал это после битвы при Краване. Отказавшись от планов коронации в Реймсе, а также, судя по всему, от восстановления своего королевства, он стал жить в роскоши и праздности в своем Буржском королевстве, оставив тех, кто все еще был предан его делу, без лидера и надежды. Бедфорд, однако, вернулся в Париж и был встречен как герой: толпы людей были одеты в красное и кричали "Ноэль!", когда он проезжал по улицам, а когда он пошел поблагодарить Бога в Нотр-Дам, "его приняли так, словно он был Богом… Короче говоря, на римском триумфе никогда не оказывалось больше почестей, чем в тот день ему и его жене"[180].

Капитаны Бедфорда закрепили победу, перехватив военную инициативу у растерянных