торговыми предложениями. Мы ведь как небо и земля созданы друг для друга. У нас железо, у них уголь, так может получиться к общему благу соединить наши благодати? — услужливо склонился жилистый купчик.

— А что, может ты и прав Конаратий, — после краткого раздумья промолвил Налом. — Тебе и возглавлять посольство, ушлый торгаш. Вот только дары, что от моего имени, за твой счет.

Купец склонился еще ниже, почти касаясь облезлым концом бороды скрипучего наста. Жадная улыбка скользнула по лицу торгаша.

— Так и решим, — заключил правитель. — К весне, как сойдет вода, твой алхимик должен мне собрать триста стрелков с молниями. На тебе Лимом обучение воинов, а на тебе ученый, снабжение и оружие. Если спустишь мои деньги без толку, сниму голову! Ты меня понял?! — грозно насупив брови спросил Налом.

— Да Ваша светлость, — тихо ответил Сантар, смело глядя в глаза правителя.

****

Весеннее половодье унесло зимнюю стужу, но краткий миг потепления сменился многодневной непогодой, что вновь наполнила реки бурными потоками грязной воды. Вырывая деревья с корнем из земли темные потоки залили поля, и почти на два месяца заперли войска Улавая и Енагана в городских стенах. Хлеба вновь сгнили на корню, а те немногие участки, что счастливый случай укрыл от стихии, побили ранние заморозки, в сентябре уже стоял двадцатиградусный мороз. Войска быстро двигались по остекленелым дорогам. Даже тяжелые пушки легко преодолевали бездорожье, ученый и здесь удивил, поставив сто килограммовые направляющие на колеса, приладив поверх изящных лафетов громоздкие ложа самострелов. За которыми с легкой руки Сантара закрепилось название рельсотрон. Новое слово неприятно резало слух, наверное, поэтому и прижилось.

За полгода Улавай изменился до неузнаваемости, выросли длинные корпуса мастерских, подле которых притулились казармы для работного люда. В небо день и ночь вздымались черные дымы из литейного цеха. Удивительные печи Фунгаля давали поразительной прочности сталь, молоты на водяной тяге, подарили кузнецам качественный, листовой металл, а литье раскрыло возможности обретенной технологии. Разделение труда ускорило производство, позволив сократить время на создание нового вооружения. За стенами Улавая каждый день звучали гудение рога, и назойливый ритм барабанов. Триста стрелков маршировали, заряжали, и стреляли по мишеням. Точность нового арбалета, вернее ложа что осталось от оригинала, оставляла желать лучшего. Молнии слепили стрелков, но очки смягчили досадный недостаток изобретения Сантара, а плотность огня позволила компенсировать неточность оружия. Ряды солдат маршировали, перестраиваясь не рассыпая строй. Первая шеренга опустилась на колено и произвела залп, затем быстро поднявшись, солдаты шагнули в сторону, пропуская вторую шеренгу. Вновь залп, и смена шеренг, вторую сменила третья. Стрелки первой шеренги тем временем снаряжали арбалеты, готовясь в свою очередь выйти на передний край.

Лимом, все полгода жил в казармах стрелков, попутно осваивая математику, науку из дальней восточной страны. Воевода поражался сколько же интересного принес с собой алхимик, случайно подобранный им в грязном потоке. Сантар сумел построить что-то новое на месте захолустных городков. Конаратий убедил Енаган потратиться на освоение угольных залежей, в свою очередь купец приобрел очень выгодную монополию по производству стали. Правда ему и еще пятерым купцам, создавшим Стальную гильдию, пришлось вложиться в строительство новых мастерских, а также в закупку крестьян и рабов из соседних земель. Но расходы окупились сторицей, немного погодя сталь Конаратия принесла его семье известность и влияние.

Налом остановился подле столицы, его небольшое войско превратилось в армию, собирая по пути отряды воевод, отколовшихся от прежнего царя. Сейчас же военачальники вливались в общее движение Дангрисидского боярства и дворянства, которое стремилось вернуть королевство, освободиться от иноземного королевича, и вернуть в Ронаду законного царя. Со временем появился штаб, в котором председательствовал Налом, как старший среди воевод. Все недоразумения, связанные с местническими спорами, разрешались на заседании бояр, которые постановили, что вопрос о царе отложиться до взятия Ронады, а до того времени Налом назначался главой общего войска.

По пути армия Налома не встретила никаких следов противника, лишь мертвые деревни и опустевшие города неприветливо глядевшие на воинов черными окнами опустевших домов, стояли вдоль дороги. Двигались быстро, требовалось поспеть до того, как непогода и подходившее к концу продовольствие превратят армию в сборище бандитов. Ближе к столице, брошенные города оказались полностью разграблены, а около Ронады армию встретил Мстислав Чернавский. Князь осадил город и уже больше трех месяцев наблюдал, как голод косит захватчиков. Мстислав очень удивился, завидев войска мятежных бояр. Встреча бояр с новым правителем Дангрисиды едва не закончилась кровопролитием. Лишь позиция верховного жреца Паннигара заставила бояр отступиться от притязаний на престол, а князя Чернавского остудить пыл праведного гнева на предателей.

Паннигар служил при Мстиславе в Чернаве, и принял верховный сан из рук последнего официально избранного верховного жреца Аранафета, сгинувшего в захваченной Ронаде. Тульгане так быстро вошли в город, что верховный жрец не успел бежать, его пытали, добиваясь признания королевича Вольмара законным наследником престола Дангрисиды, но старик уперся и в итоге был обезглавлен на столичных стенах, прямо против ставки Мстислава. К тому моменту захватчиков заперли в городе. Со стены замученный Аранафет прокричал послание великому князю, в котором вручил церковь заботам Паннигара. Несколько раз тульгане пытались снять осаду с Ронады, но войска, посланные в помощь гарнизону, оборонявшему столицу Дангрисиды, остановила непогода. В то же время осажденным удалось каким-то образом передать известие о кончине Аранафета, и при дворе короля Тульгана, Ульфдара, жрецы предатели избрали нового верховного. Там же прибились и бояре, что предали старого короля.

Несмотря на холодный прием, войска Налома влились в армию Мстислава, а правитель Улавая возглавил объединенные силы. Угрюмый воевода удивительно легко нашел общий язык с гневливым царем. Штурм Ронады начался в ночь последнего дня осени, в тридцатиградусный мороз. Оккупанты уже несколько дней вели себя подозрительно тихо. Стены опустели, в бойницах, на башнях, исчезли часовые. В полной тишине войска Дангрисиды, подошли к зубчатой громаде. Не встречая сопротивления, воины подняли лестницы и гулко стукнув о край каменной кладки, зацепили стальными зубьями. Тихо звякая кольчугой и оружием о заледенелое дерево лестничных маршей, дружинники ловко вскарабкались на приворотные пролеты стены. Несколько минут спустя заскрипели механизмы опуская подъемный мост, заскрежетала кованная решетка, открывая черный зев городских ворот.

Ронада вымерла, притихшие воины расползались по скользким улицам, вламываясь в нетопленые, темные дома. Лишь у царских палат завязался бой, который быстро перешел в прилегающие к дворцу крепостные башни. Мороз и голод уничтожил захватчиков вместе с жителями столицы. Ближе к центральной площади люди Налома нашли навалы человеческих тел. Тут лежали как воины Тульгана, так и местное ополчение. Сразу прояснилась