Максим повернулся к портрету, поднял вверх кулак: «Аве Кэзарь, моритори те салютант!» [1]

– Иди, иди, салютант, – подтолкнул его сзади в спину Самурай, – будет тебе щас… салютант.

На ковер вышел противник Максима. Высокий молодой парень, крепко сбитый, с развитой мускулатурой. Видимо, долго качался в тренажерном зале. Одет в черные, свободного покроя штаны и в синюю майку с буквой «Д» на груди.

Он окинул Максима насмешливым взглядом, театрально ударил кулаком по ладони. Вероятно, худощавая фигура Максима на него не произвела впечатления.

К Максиму подошел рефери, коренастый мужичок с плешью и застывшим взглядом серо-водянистых глаз: «По команде «стоп» бой прекращать, не выполнишь – будет наказание». Максим только кивнул головой, взглянул на противника, повел плечами, покрутил торсом, разминая мышцы.

– Бой!

Команда рефери прозвучала как выстрел.

Омоновец пошел на соперника, выставив вперед кулаки. Максим стал подпрыгивать, вправо-влево, вперед-назад. Противник с ходу нанес ему прямой удар ногой в голову. Максим увернулся, удар прошел мимо, но тут же последовал второй, прямой в лицо, уже рукой. Максим опять увернулся, сделал шаг вперед и, используя инерцию движения противника, локтем ударил его в спину. Парень упал, но, вовремя сблокировав руками, быстро поднялся.

«Боевое самбо, – понял Максим. – Это спецназ ФСБ».

Противники начали «танцевать». Соперник Максима, поняв, что победа с ходу не далась, изменил тактику: стал теснить противника, нанося ему поочередно боковые удары ногой – справа, слева, справа, слева… Но удары все время проходили мимо, Максима спасали резкие и непредсказуемые для спецназовца прыжки. Один удар он все же «поймал», когда спецназовец в эффектном прыжке с разворотом ударил его ступней по лицу. Голова загудела, из носа пошла кровь. Однако Максим мгновенно принял боевую стойку с уступом вправо, так как следом мог сработать завершающий дубль.

Он не ошибся. Через секунду пошел мощный удар в корпус. Максим ушел влево и поймал руку спецназовца за кисть, вытянул ее и закрутил до предела. Левой рукой схватил его плечо и надавил. Спецназовец присел лицом вниз, сморщился от боли и застонал. Еще чуть сильнее надавить, и рука будет сломана в плечевом суставе.

Зрители замерли, один из членов комиссии от волнения засунул авторучку в рот. Несколько секунд Максим держал противника в таком положении. В зале стояла звенящая тишина. Наконец Максим отпустил руку спецназовца и одновременно напряженной ступней правой ноги ударил противника по лицу, после чего отпрыгнул в сторону.

Парень повернулся к Максиму, у него была разбита губа. «В расчете», – улыбнулся Максим, продолжая подпрыгивать. «Ну, ты у меня сейчас получишь, сука!» – спецназовец сжал кулаки и, злобно набычившись, пошел на противника.

Пожалуй, хватит играть в благородство, подумал Максим и, разбежавшись, в прыжке ударил ступней правой ноги противника в грудь. Тот отлетел метра на три, упал на пол. Максим спокойно стоял, ожидая, когда он поднимется. Спецназовец встал. Он тяжело дышал, дико смотрел на противника, глаза горели ненавистью.

– Неплохо, – прорычал спецназовец, – но теперь держись!

Он торпедой пошел на Максима. Приблизившись на удобное расстояние, встал на левую ногу, а правой стал наносить быстрые и мощные удары по корпусу противника, оттесняя его к краю площадки. Максим отступал, ставя блоки левой рукой. Вот он уже у самой стены.

И тут спецназовец сделал выпад, резко, катапультой выкинул правую ногу в лицо противника. Максим уже не мог отпрыгнуть назад, так как сзади была стена, поэтому в последнюю долю секунды он только отклонил голову и поймал спецназовца за пятку. Резкий рывок вверх, противник полетел на пол. Не успев сблокировать руками, упал навзничь. Раздался гулкий звук удара головой о цементный пол.

Максим тяжело дышал и смотрел на недвижно лежащего противника. Рефери подбежал к спецназовцу, присел, приложил два пальца к артерии. Медленно поднялся, посмотрел на застывших членов комиссии. Сжав губы, помотал головой.

– Твою мать! – с чувством выругался один из членов комиссии и двумя кулаками ударил по столу. Двое других членов комиссии вскочили со своих мест, подошли к поверженному спецназовцу, с испугом глядя на него. Лицо только что пышущего здоровьем спецназовца было мертвенно-бледным, из его рта вытекала тонкая струйка крови.

Подошел Самурай, скользнул равнодушным взглядом по мертвому бойцу, затем повернулся к Максиму. Лицо – маска, только в узких щелках глаз заметно возбуждение.

– Ну, что, Гладиатор, поздравляю, счет открыт, – объявил он.

Максим уловил в его голосе довольные нотки.

– Охрана! – гортанным голосом крикнул майор, повернувшись в конец ангара. Двое автоматчиков подбежали тут же. – Увести!

На Максима снова надели наручники, охранники передернули затворы автоматов:

– Пошел!

Максим опустил голову и, все еще тяжело дыша, зашагал в свою камеру, сопровождаемый недоуменными взглядами членов комиссии.

Алла Викторовна вошла на КПП военного госпиталя и обратилась к дежурному, сидящему за стеклянной перегородкой:

– К генералу Плешкунову.

– Документ, удостоверяющий вашу личность?

– Да, конечно, – Алла Викторовна подала паспорт.

– Одну минуту, – дежурный поднял трубку, – посетитель к Плешкунову, – сообщил он кому-то, записывая в журнал ФИО пришедшей. Получив ответ, положил трубку на базу, вернул женщине паспорт, встал из-за стола:

– Извините, Алла Викторовна, мне надо досмотреть вашу сумочку, таков порядок.

Женщина открыла хозяйственную сумку, в которой лежали фрукты.

– Все, спасибо, можете проходить, двести двадцать третья палата.

Над турникетом зажглась зеленая лампочка, Алла Викторовна вошла во двор госпиталя.

Наведаться к бывшему начальнику Максима она решила от отчаяния. Муж пропал! Тюремное начальство отвечало, что его перевели в другую тюрьму, а куда, им пока не известно, ей сообщат об этом позднее. Адвокат посетил все тюрьмы и колонии Московской области, нигде своего бывшего подзащитного не нашел.

«Но ведь не может же человек пропасть бесследно, если он жив, – рассуждала Алла Викторовна, – сейчас не эпоха ГУЛАГов и НКВД».

Плешкунова в палате не было, дежурная сестра по этажу сообщила, что он сейчас на прогулке в сквере у здания госпиталя. Алла Викторовна вышла на улицу, пошла по асфальтированной дорожке. Навстречу ей попадались ходячие больные. Несмотря на теплую погоду, все они были в теплых коричневых халатах.

Ростислав Аверьянович ехал навстречу на коляске с моторчиком. Генерал был одет в белоснежную рубашку и синюю куртку, ноги накрыты клетчатым пледом. Он заметно постарел. Увидев Аллу Викторовну, не удивился, но обрадовался.