И постепенно из Германии начали доноситься отдаленные, но очень грозные раскаты грома, намеки на третий, самый трагический акт. Четырнадцатого октября Гитлер внезапно вышел из Лиги Наций и прекратил переговоры Германии с Францией и ее союзниками о текущем разоружении. Это был очень тревожный поворот событий, по сути отменяющий Версальский договор и подрывающий основу, на которой покоился Европейский мир с 1919 года. Альфред Крупп, легендарный производитель оружия и военного снаряжения, начал неофициально работать над предварительным заказом серии из 135 танков «Панцер-1». В Панамском канале представители наблюдательных постов отметили за последнее время огромное увеличение количества поставок нитратов, использовавшихся в производстве военного снаряжения, которые провозились через канал судами с пустыми приказами о выходе в море и следовавшими от Чили до Азорских островов, направляющимися в сторону Европы с неизвестным пунктом назначения.

Первокурсники на борту «Олд Неро»

На улицах германских городов той осенью американцы и другие иностранные граждане постоянно подвергались нападениям штурмовиков, если отказывались отдавать нацистское приветствие, и США, Великобретания и Голландия посылали письменные предупреждения в Берлин об «очень серьезных последствиях», если нападения продолжатся. Поздней осенью вести об этом дошли и до Сиэтла. Ричард Тайлер, декан инженерного факультета Вашингтонского университета, сам только что вернулся из Германии и в виде статьи передал эти наблюдения в университетский ежедневник: «Народ Германии сейчас боится выражать мнения даже о самых простых вещах, – писал он и продолжил описанием наблюдения: – Кто угодно может сказать всего слово, которое может быть расценено как нелестное для нацистской власти, и ответственный за это слово будет арестован и заключен в тюрьму без суда и следствия». И хотя ни Тайлер и никто из его читателей еще об этом не знали, нацисты к тому моменту уже заключили под стражу тысячи политических преступников в лагерь, который они открыли еще в марте рядом с очаровательной средневековой деревушкой Дахау.

Сообщение и оценка Тайлера ситуации в мире, еще более мрачная о еврейских иммигрантах из Германии, той осенью не была услышана общественностью. Когда студентов Вашингтонского университета просили проголосовать, стоит ли США объединяться с Францией и Великобританией против Германии, результаты были теми же, как и практически везде по стране: 99 процентов человек ответили «нет». Пятнадцатого ноября Уилл Роджерс ясно обобщил типичное отношение американцев к возможности второго франко-германского конфликта простой, грубоватой картиной. США, как он заявил, должны просто «оставить в покое этих двух старых котов, чьи хвосты завязаны над пограничным забором, и попытаться зализать те царапины, которые мы получили, когда в прошлый раз пытались их помирить».

Днем двадцать восьмого ноября, в последнюю тренировку осеннего семестра, первокурсники прошли финальный, до ужаса холодный заплыв. Когда последний из студентов вернулся на лодочную станцию, тренер Боллз сказал мальчикам не расходиться, так как пришло время объявить, кто попал в первую и вторую лодки первокурсников. Потом он скрылся в кабинете Албриксона.

Парни переглядывались. Через запотевшие стекла застекленной будки, которая служила кабинетом тренеров, они видели, как Албриксон и Боллз во фланелевых костюмах склонились над столом, изучая что-то на листе бумаги. В лодочной станции воняло потом, грязными носками и плесенью, как и всегда, когда начинался сезон дождей. Последний слабый дневной свет просачивался из окон наверху. Редкие порывы ветра бились в массивные раздвижные ворота. Пока тренеры обсуждали что-то в кабинете, обычный гомон и шутки мальчишек уступили место неловкой тишине. Единственным слышимым звуком были мягкие удары. Наверху, в глубине чердачной комнаты, Покок сколачивал раму для новой лодки. Роджер Моррис подошел и встал тихонько рядом с Джо, вытирая насухо волосы полотенцем.

Боллз вышел из кабинета и взобрался на скамейку, держа в руках лист бумаги. Мальчики полукругом столпились вокруг него.

Начал он с того, что заверил: это был только предварительный выбор, все парни могут продолжить соревноваться за места, которые он сейчас озвучит, он даже поддерживает это, и что никому не стоит расстраиваться только потому, что он не услышит своего имени в списках. Не следует думать, что это окончательное решение. Такого в спорте нет. Потом он зачитал список, начав с назначения второй лодки, оглашая имена мальчиков, которые стали основными претендентами предполагаемых фаворитов в первой лодке первокурсников.

Когда Боллз закончил оглашать список второй лодки, Джо посмотрел на Роджера, угрюмо уставившегося в пол. Их имена до сих пор не назвали. Но им не пришлось долго ждать. Боллз теперь стал называть ребят из первой лодки: «Носовое место, Роджер Моррис. Место два – Шорти Хант. Третье – Джо Ранц…» Боллз продолжал, а Джо, сжав кулак у бедра, слегка дернул им, не желая выказывать слишком уж бурную радость перед теми парнями, которых не выбрали. Рядом с ним тихонько выдохнул Роджер.

Пока остальные мальчишки направились в душ, те, кого выбрали в первую лодку, сняли барку с подставки, подняли над головами и прошли с ней к темнеющему озеру для победного заплыва. Легкий, но резкий ветер пускал рябь по воде. Пока садилось солнце, они привязали ноги к подставкам и начали грести на запад, через Кат и залив Портаж Бэй в озеро Юнион в поисках более спокойных вод, чем открытое пространство озера Вашингтон.

Температура упала до трех градусов Цельсия, а на воде казалось и того холоднее. Но Джо едва это замечал. Пока лодка скользила по поверхности озера Юнион, городской шум движения отдалялся, и парни погрузились в мир абсолютной тишины. Они слышали только ритмичные команды рулевого на корме. Сиденье Джо тихо и ровно проскальзывало под ним вперед и назад по смазанным направляющим. Его руки и ноги тянули и толкали ручку мягко, почти легко. Когда белая лопасть весла входила в темную воду, она издавала едва различимый всплеск.

На северной стороне озера рулевой скомандовал «Стой!». Парни перестали грести, и лодка проскользила вперед еще немного, до полной остановки, а длинные весла оставляли след в воде по бокам. Темные облака с серебристой окантовкой солнечного света проплывали над ними, уносимые быстрым ветром. Парни сидели молча, тяжело дыша и выпуская клубы белого пара. Даже сейчас, когда они перестали грести, их вдохи и выдохи шли в такт, и в короткий, хрупкий момент Джо показалось, что все они были частью единого, чего-то живого, имеющего свое дыхание и душу. На западе серебряные фары медленно взбирались по стальной паутинной арке нового моста Аврора. На юге янтарные огни центра Сиэтла плясали на волнах. На вершине холма Квин Энн мигали красно-рубиновые огни радиовышек. Джо делал огромные глотки морозного воздуха и сидел, уставившись на этот пейзаж, наблюдая, как размываются его цвета и границы из-за того, что впервые с тех пор, как семья его бросила, слезы наполняли его глаза.

Он отвернулся к воде, поправляя уключину, чтобы остальные не заметили его слез. Он не знал, откуда они взялись и из-за чего появились. Но что-то внутри него шевельнулось, по крайней мере на несколько мгновений.