Именно за такими размышлениями застал Альбицкого звонок Игоря, ошарашившего его сообщением о трагической гибели Тамары Пресняковой. Вот, брат, тебе и твоя Россия — там даже ответственному работнику жить опасно!

Тамара была его давней симпатией, со студенческих времен. Мало сказать, симпатией — он был по-настоящему влюблен в нее, мечтал создать с ней семью. Да вот не заладилось. Разрыв произошел по ее вине. Анатолий всей душой стремился к Тамаре, и поначалу все говорило о том, что он ей тоже небезразличен. В глазах окружающих они были красивой неразлучной парой, имелось много общих интересов — и в профессии, и в быту. Налицо все условия для хорошей жизни, а все равно не заладилось.

Нехорошо так думать теперь о покойной, однако была в ней какая-то червоточинка, во всяком случае в молодости. Вроде бы не первый месяц близка с Анатолием, забеременела — и вдруг выясняется, что вовсе не он является отцом будущего ребенка. Кто именно, не говорит, а замуж за него идти отказывается: не хочу тебя обманывать, не хочу, чтобы над нами висел этот дамоклов меч — мой обман.

Так и стала матерью-одиночкой, сыну дала отчество Афанасьевич, в честь своего отца.

Анатолий очень переживал ту тяжелую ситуацию. Только время — лучший лекарь, тут уж древние действительно были правы. Постепенно страсти улеглись, все стало на свои места. Тамара одна воспитывала сына, потом вышла замуж и сменила фамилию, стала Пресняковой. Анатолий нашел себе жену с более предсказуемым характером, сейчас у них с Леной взрослая дочь. Вот только по работе он по-прежнему сталкивался с Тамарой, всегда варились в одном котле. Вся их институтская компашка по-прежнему держалась вместе, помогали друг другу: Тамара, Люда, Аркадий, он и примкнувший к ним позже Игорь Коростылев. Тамара занимала ключевой пост в «Сердце России» — одном из крупнейших банков, пристроила своего сына Диму Саврасова в систему Людмилы, в «Орион-2002», тоже банк не из последних. Потом у Димы появилась контора в офшорной зоне, на Кипре, Альбицкий тесно связан с этой фирмой. Причем работает с Дмитрием охотно: все же в глубине души ему кажется, что это его сын. Так получается по всем расчетам. Это уж другой вопрос, почему Тамара не захотела признаться в этом, скрыла. С ней такое бывало. Выкидывала странные коленца без объяснения причин. У Анатолия на этот счет два предположения. Либо ей казалось, что он не сможет обеспечить семью. Действительно, трудно было предполагать, что скромный кандидат экономических наук будет прилично зарабатывать. Либо Тамара боялась, что любой муж вольно или невольно помешает ее карьере. Сама она, еще учась в аспирантуре, фанатично относилась к своему делу, не жалела ни времени, ни сил. Заранее узнавала в разных местах о возможной работе, взвешивала все варианты, сравнивала. Ведь тогда, до перестройки, совсем трудно было найти для финансиста хорошее место. Это сейчас на них большой спрос, а тогда это не считалось особо перспективной специальностью. Шли в первые попавшиеся конторы, оклады везде были примерно одинаковы.

Однако Тамара даже в тех условиях проявила невиданную предприимчивость. Она нашла какой-то зачуханный отраслевой институт, поняла, что он обслуживает перспективные предприятия — это была нефтехимия, и, когда через несколько лет начался нефтяной бум, Тамара не только быстро разбогатела, но и пошла в гору — перешла на работу в министерство. Сначала была заместителем начальника главка и быстро стала начальником. К тому времени, когда после перестройки в стране стали появляться коммерческие банки, она считалась опытным работником. Предложения поступали ей со всех сторон, одно выгодней другого. Преснякова не спешила с ответом, дожидалась самого-самого. Таким она посчитала вновь организованный банк «Сердце России» — там самый большой уставный капитал. Туда пошла, там, увы, и голову сложила.

Поздно вечером он позвонил Коростылеву:

— Игорь, ты знаешь, когда похороны?

— Нет. Я так понял, что это еще неизвестно. Хочешь полететь?

— В принципе мне все равно нужно в Москву, в «Глобус». Хотелось бы проститься с Тамарой.

— Ну когда… — начал рассуждать Коростылев. — Обычно похороны происходят дня через два-три после смерти, значит, во вторник или в среду.

— Это если обычная смерть. А здесь-то, наверное, проводится экспертиза.

— Насчет этого не знаю. Узнаю — скажу. Кстати, Дмитрию еще не сообщили об этом — не могут с ним связаться. Что-то произошло с его телефоном. Если он позвонит тебе, скажи.

— Ладно.

Фирма Дмитрия связана и с его службой, и с коростылевским комитетом тоже. Больше все же с ним, поэтому Альбицкому он звонит чаще. Однако уже неделя, как не звонил. А вот Анатолий в понедельник не слезал с телефона: названивал знакомым, справлялся насчет похорон Пресняковой. В конце концов узнал, что они состоятся в среду. Тут уже он окончательно решил лететь в четверг — не хотелось ему идти на похороны.

По просьбе Турецкого майор Троекуров заехал к нему в главк. Следователь рассказал, что во время краткой беседы на кладбище Людмила Витальевна выразила крайнее удивление присутствием на похоронах своей подруги некоего Лузянина, председателя совета директоров банка «Челобитный». Поскольку Поликарпов крепко связан с первой тройкой подозреваемых, Александр Борисович попросил, чтобы туда съездил кто-нибудь из троекуровских людей.

— Я сам съезжу, — ответил майор. — А какие основания?

Одна из институтских приятельниц Пресняковой, то есть ее коллега, сказала, будто слышала от Тамары Афанасьевны, что Лузянин звонил и угрожал ей.

— За отобранную лицензию?

— Так точно.

— Ну если он клинический идиот, что способен на угрозы, такого и потрясти не жалко. Только я очень сомневаюсь в достоверности подобного сообщения.

— Преснякова свои слова подтвердить не сможет…

— Зато Лузянин способен от них отказаться, — засмеялся Даниил Андреевич и вновь посерьезнел. — У нас любого бизнесмена можно обвинить и в экономических преступлениях, и в коррупции. Это я вам точно говорю. Однако в данном случае расследуется уголовщина, убийство. Разыскивая нарушения банков, не сойдем ли мы с основной магистрали на обочину? Конечно, я съезжу в «Челобитный», мне нетрудно. Только за каждым человеком нужно следить, устанавливать его алиби. Что толку от моей беседы с Лузяниным? Даже если он заказчик убийства, как я это смогу определить?!

— Даже не знаю, что ответить, — сказал Турецкий. — По словам Скворцовской, «Челобитный» принадлежит чуть ли не преступной группировке из Набережных Челнов. Это могут оказаться серьезные ребята, с которыми шутки плохи.

— Александр Борисович, у меня есть хороший знакомый в Антикоррупционном комитете. Я ему сейчас позвоню. Если за Лузяниным водились какие-либо грешки, пусть даже и мелкие, там наверняка знают об этом.

Вошедший Грязнов одобрил предложение майора. Он сказал:

— Вообще с этой конторой нужно контактировать, им много известно про всякие события в банковских кругах.