- Девушка, послушайте меня... - начал было толстяк, оттолкнув свою тележку к стене.

Пятна вокруг Тимы завертелись с удесятеренной скоро?стью, фиолетовый поток стал светло-лиловым, свернулся в тугую трубу, в которой Тиму словно зажало - и не продохнуть.

- Девушка, вы меня слышите? - Толстяк тряс ее за плечи и уже оглядывался по сторонам в поисках охранников.

Тима начала медленно оседать на пол.

- Девушка, вы что - глухая?

Охранник подбежал к толстяку:

- Кто такая?

- Не знаю. - Толстяк был очень удивлен. - Я задел ее случайно, но очень легонько, а с ней вот что началось. Помогите мне! - Толстяк почувствовал, что девушка вот-вот упадет.

Охранник подхватил Тиму на руки и тоже разглядел некоторые странности: красивые глаза открыты и непо?движны, девушка явно в полуобморочном состоянии, никаких реакций на внешний мир. Одета очень изящно, чисто. Это не бродяга. Но кто это, и как такое могло попасть в магазин самостоятельно?

В то же время жена профессора, с ужасом наблюдавшая сцену со стороны входа в магазин, лихорадочно соображала, как отнять Тиму у внезапных спасателей. Подбежать и объявить, что это ее дочь - но как доказать? Никаких формальных документов с собой нет. Да и какая мать могла бросить столь не?обычную дочь в таком месте?

Охранник, все еще поддерживая бесчувственную Тиму, попросил толстяка вызвать администратора зала и скорую помощь. Толстяк, чуть очухавшись, полез было в карман за мобильным телефоном, но администратор зала, рослый дядька в темно-сером костюме, сам вынырнул откуда-то и тут же развил бурную деятельность. И вот уже бегут другие мощные охранники, столпились покупатели. Никто не знает эту девушку. Все удивляются, переживают, все очень странно.

Мама решилась. Придав лицу как можно более невозмутимое выражение, она подошла к взволнованной группе, протиснулась к Тиме и твердо взяла девушку за руку.

- А вы откуда? Вы ее знаете? - нервно поинтересовался администратор. - А документы есть?

Вместе ответа мама принялась быстро тереть лицо Тимы, приговаривая: "Детка, проснись!"

Еще более удивившиеся участники сцены наперебой залопотали, заспрашивали, и тут маму осенило.

- Тише, пожалуйста, тише! - шепнула она. - Лунатиков нельзя пугать, когда они просыпаются не в своей постели...

- Настоящий лунатик? Вот это да! А почему ходит днем? - посыпались вопросы. Толпа явно не собиралась расходиться, а охранники с администратором от удивления забыли про документы.

- Пожалуйста, потихоньку отнесите ее в такси! - как можно жалобнее попросила жена профессора. - Я очень боюсь таких ее приступов, дневных...

Неосведомленные в повадках лунатиков, но достаточно перепуганные работники супермаркета обрадовались компетентному подкреплению и без разговоров понесли Тиму к выходу, осторожно погрузили в машину и с облегчением пошли по своим делам, обсуждая чудеса человеческой психики. Покупатели убедились, что самое интересное закончилось, и тоже пошли своей дорогой.

Слушая отчет жены, профессор мрачнел с каждой минутой. Рядом, на тахте, с открытыми глазами лежала Тима, не подававшая признаков жизни, только дышала, как спящая. И ни на что не реагировала.

- Что будем делать? - шепотом спросила жена. Было ясно, что первый эксперимент провалился и что глубинные тайны Тимы пока закрыты от вторжения даже самых близких людей. Навсегда?

Профессор гораздо лучше, чем его жена, понимал тяжесть ситуации, но признаться вслух не мог, не имел права. Он сам себе до сих пор не признался, что за?трещало все здание, весь замысел. Он клял себя, ругал идиотом, но внешне был лишь сдержанно-озабочен. Сейчас он не столько переживал за Тиму, сколько боялся показать жене, что ему тоже что-то непонятно. Ему всегда все было понятно - так воспринимала его жена все двадцать пять лет, на этом держалось многое, почти все, и потерять ее безоговорочное подчинение он не мог.

- Василий, что будем делать? - повторила жена, поглаживая Тиму по щеке.

- Попробуй закрыть ей глаза, - вдруг сказал профессор.

- Ой! - Жена вздрогнула от зловещей формулы.

- Попробуй! - властно повторил профессор, не надеясь ни на что.

- Может, ты сам? - Жена убрала руку от лица девушки.

- Лучше ты. Она лучше знает твои руки, чем мои. Я прикасался к ней только в детстве, когда учил, исцелял, прикладывал кристаллы. А все остальное - только твои руки. Даже буквы в ее память вводила только ты. За?крой, попробуй, я прошу тебя...

Никогда во властном голосе профессора не мелькали такие нотки - затаенная мольба. Жена почувствовала эту слабость, скрытый страх, мельком взглянула на серо-бело-зеленое лицо мужа и отважилась:

- Василий!.. Мы погубили ангела?..

Из папки "Показать Анне"

Только один взгляд неверен, а именно: что один взгляд верен.

Альфонс Ламартин

Было так.

Февраль и март 2001 года. Я стою у окна и смотрю на деревья. По небу слоняется солнце. Я вижу его то там то сям, и это длится веками. Надо бы отойти от стекла, лечь в постель, уснуть - может, солнце остановится? Ну почему оно так бесхозно шатается по небу?..

Дочь говорит, что я опять плакала во сне. А разве я была в постели? Я бы и рада отойти от окна, которое не отпускает меня, уснуть, отдохнуть. Какая большая, несбыточная мечта!

Да хватит, мама, говорит опять моя дочь, сколько можно смотреть на улицу!

Да не могу я отойти! не могу. Я не понимаю, почему солнце так себя ведет!

Мама, солнце ведет себя нормально. Это абсолютно нормальное солнце: восход-закат, восход-закат. Все как надо. Это ты заболела и смотришь в окно каждый день. Ты сходишь с ума. У тебя тяжелое сотрясение мозга. У тебя контузия. А по ночам ты жалуешься, что редко видишь луну. Уйди от окна.

Не могу. Пусть солнце уйдет от окна - тогда и я пойду спать!

Не капризничай, говорит дочь. Оно только что ушло - ты разве не заметила? Вот смотри - ночь, звезды, никакого солнца.

А почему оно опять вылезло из-за той серо-зеленой крыши?

Потому что опять наступило утро, объясняет дочь.

Этого не может быть, чтобы утро. Я же прекрасно разбираюсь во времени: вот часы, вот стрелки, вот циферблат.

Я еле дожила до вечера, а ты говоришь - опять утро! Что ты несешь!..

Мама, мама, уйди от окна...

Анна, ведь так все и было! Помнишь дядечку на скамейке у пруда? Ну, который Чехова читал с секундомером?

Весной 2001 года, всего через три года после нашей случайной встречи на бульваре, я и оказалась у своего окна с контуженной головой, разорванным лицом и разбитым коленом. Швы, бальзамы, примочки, таблетки, - еще тот Эрос!