— Ну, и молодец, что сбежал оттуда…

— Пришлось еще расписку дать, что я явлюсь в райотдел полиции по первому требованию. Оказывается, о каждой подобной травме обязательно сообщают в полицию.

— А с тобой же менты поехали. Они вчера что, тебя не допрашивали?

— Врачи не пустили. Ни ко мне, ни к тем парням, которых со мной привезли. Тех вчера вообще оперировали. У одного, я слышал, посттравматическая кастрация. Медсестры парня жалели. Солидно ты ему приложил…

— Сам выпросил.

— Что мне в полиции говорить? Обязательно спросят, откуда я тебя знаю? Я уж думал, сказать, что с тобой и незнаком вовсе. Просто увидел, что машину ломают, сам водитель, решил влезть… Это, конечно, не в духе москвичей, но мужики понять могут.

— Нет. Я уже сказал им, что собирался выйти на звонок товарища, который ко мне приехал. Сообщил, что ты — мой знакомый…

— Вот видишь, могла бы неувязка получиться. А в таких делах неувязок быть не должно. Не зря я к тебе приехал.

— Ты где сейчас?

— Иду к тебе от метро. Ты дома?

— Во дворе около твоей машины. Поставил ее на ночь рядом со своей. Подходи, договоримся. У меня большой опыт переломов. Может, что подскажу…

Только я убрал трубку, как увидел Ивона, выворачивающего из-за угла дома. Он тоже меня увидел, резко поднял правую руку, чтобы помахать, и тут же схватился левой рукой за правое плечо. Больно стало, Ивон даже присел. Ключицу ему сломали как раз с правой стороны, как и предплечье.

Я махнул рукой, подзывая. Ивон пошел напрямую, не пожелав обходить по тротуару.

— Выглядишь молодцом. Гипс даже не видно. Физиономия свежая. Только побриться бы не мешало.

Он от природы волосатый и чернявый, и бриться таким людям приходится порой дважды в день, чтобы всегда выглядеть аккуратными. Или же следует бороду отпускать. Гражданским это не возбраняется. Это у нас Устав разрешает военнослужащим носить бороды только тогда, когда это необходимо. Там есть какая-то странная формулировка, которую каждый может трактовать по собственному усмотрению. Я помню, наш прошлый комбат, который еще до подполковника Рыкова был, разрешил одному солдату отпустить бороду потому, что тот получил ожог лица. Борода ожог прикрывала. Но я встречал несколько раз старших офицеров с бородкой. Правда, все они представляли медицинскую службу, а среди медиков бородка — явление нередкое.

— Одеждой прикрываю. — Ивон левой рукой ощупал свою ключицу. — Специально. Только «шина» на ключице выпирает. Но не настолько, чтобы «гиббоны» придрались. Домой заеду, шарф надену, хотя не по погоде, тогда совсем не видно будет. А на руке гипс вообще под рукавом.

Согласно правилам дорожного движения, водитель в болезненном состоянии не имеет права за руль садиться. Меня самого однажды под Краснодаром за рулем «гиббоны» остановили, когда я гипс с предплечья снял и заменил тугой повязкой эластичного бинта. Инспектор увидел мою повязку и спросил строго:

— Перелом?

— Нет, — соврал я.

— А что?

— Собака укусила.

— Чья?

Это инспектор опасался, видимо, что собака была бешеная.

— Своя, — соврал я, хотя собак никогда в жизни не держал.

— Что так?

Я пожал плечами…

— Характер такой.

— Болит сильно?

— Нет. Заживает. Уже неделя прошла.

На этом подозрительность инспектора прошла.

В Москве, да еще если поймут, что имеют дело с «бомбилой», «гиббоны» будут вести себя более строго.

— Шарф не по сезону только подозрения вызовет.

— Скажу, я с юга, привык к теплу…

Я пожал плечами.

— Чтобы заживало быстрее, что посоветуешь? — спросил Ивон, получив от меня ключи и открыв машину.

— Иди в аптеку, купи аппликатор. Лучше «аппликатор Ляпко». Без разницы — пластинчатый или валик. Если такой не найдешь, купи «аппликатор Кузнецова». Прокалывай, себя не жалей. Через неделю про боль забудешь…

— Хорошо. Я вчера к тебе ехал, чтобы один вопрос задать, а сейчас еще куча вопросов накопилась. Ответишь? Не сильно спешишь?

Я открыл свою машину, сел на пассажирское сиденье, свесив ноги наружу.

— Спрашивай.

— Сначала вчерашний вопрос. Когда ты на стоянке дрался. Анвар что неправильно делал? Я сам его учил, как нужно вести себя в такой ситуации. А меня Валентин Иосифович учил. Как так получилось, что с Анваром ты так легко справился?

— Учили его неправильно. Если ты учил, то ты и научил так. А тебя неправильно научил Немчинов. Нельзя в схватке нож держать у пояса.

— Это техника ножевого боя американской тюрьмы Фолсом. Мне Немчинов давал учебник читать по этой технике. Он сам его переводил. Согласно рекомендациям того учебника, никогда не стоит нож выставлять перед собой, чтобы избежать захвата. У противника две руки… В одной у него нож, второй он может захватить твою руку с ножом. И удар от пояса бывает более сильным.

— Во-первых, соглашусь с тобой, — у противника две руки. Но свободная рука может как руку с ножом захватить, так и ударить, как в случае с Анваром. Только захват руки с ножом в состоянии выполнить опытный специалист. А если это попытается сделать человек неопытный, он сразу второй руки лишится. Простое вращение кистью при захвате за рукав поможет перерезать сухожилия. А если захват идет на предплечье, то вращательное движение предплечьем сделает то же самое. При этом моя вторая рука останется свободна и сможет блокировать удар ножом от пояса. Простой отбив предплечьем совершаю, и все. И в это же время освободится от захвата рука с ножом. Кто в этом случае будет иметь преимущество? Это вопрос однозначный.

Во-вторых, сама стойка Анвара делала его положение уязвимым. Я не знаю, что он пытался изобразить, но походил в этой позе на игрушку. Была раньше такая игрушка у детей, называлась «Ванька-встанька». Ее как ни роняй, она поднимается, но склонность к падению все равно сохраняет. Точно так же и Анвар. Ноги были расставлены слишком широко, опора осуществлялась на одну линию, по другую сторону которой уже было падение. Я же в лоб его даже не ударил, а просто толкнул. И он упал. При такой стойке любой свалится от легкого толчка, как та игрушка…

В-третьих, ты сказал, что удар от пояса бывает более сильным. Имей в виду, что при нанесении сильного удара заметно закрепощаются мышцы, теряется быстрота. А быстрота — это главный аспект ножевого боя. Не в фехтовании, а в реальном бою десять порезов на руке вызовут большую потерю крови, в результате которой противник упадет прежде, чем сумеет нанести один сильный удар. Рука с ножом должна быть быстра, должна стать молнией, наносящей как можно больше резаных ран.

Ивон согласно кивнул. И продолжил:

— Значит, школа тюрьмы Фолсом не всегда работает? Или вообще не работает?