По-прежнему стоя перед императрицей, она оглаживала платье на животе. Ее лицо изменилось, стало решительным. Это у царицы сейчас был растерянный вид. Вася вновь почувствовал себя лишним. Он, мужчина, ничего не смыслил в подобного рода делах. Когда речь заходила о благополучии или о здоровье детей, у женщин было неоспоримое преимущество. Знаком материнства отмечена в той или иной мере каждая. Императрица никогда не имела детей, но это ей не мешало одержимо заботиться о потомстве. Не зря же она решила пригласить и обеспечить короной этого невзрачного немчика, своего племянника. Неплодущая, она, должно быть, испытывала чувство ущербности и тайную зависть к будущим матерям, таким, как Наталья. Словно угадав мысли мужа, Наталья вновь обратилась к царице.

– Ваше Величество, – смущенно сказала она, – я глубоко огорчена, что помешала вашим благородным замыслам, но у меня не было права скрывать от вас мое положение. Простите меня!

– И хорошо сделала, что призналась! Возможно ли осердиться на женщину, которая сама искренне обо всем рассказала! Благословенно дитя, которое ты носишь во чреве! В любом случае я сегодня узнала нечто весьма необычное: мой шут скоро станет счастливым отцом. Я вас больше не задерживаю. Возвращайтесь домой и живите в радости по-семейному, а я вновь примусь за дела. Моя семья – бумажки! И народ!

Вася чувствовал, что императрица завидовала Наталье. Обычная беременность будоражила сердце женщины больше, чем безграничная власть. Сопровождая жену, он пятился задом к двери. Наталья, присев в последнем реверансе, вдруг спохватилась, осмелилась спросить, не изменит ли Ее Величество принятого решения.

– Теперь уже нет, – раздраженно ответила Елизавета Петровна. – Сказано – сделано. Против природы пойти – все равно что пойти против Бога.

Разумовский трижды молча кивнул головой, давая понять, что он одобряет милостивое решение царицы.

Выйдя из кабинета, Вася не мог сдержать буйной радости, он страстно припал губами к рукам жены.

– Спасибо, Натальюшка! – шептал он. – Спасибо! Теперь я счастливейший из мужей. Ты ждешь ребенка! Но почему не сказала раньше?

В приемной не было посетителей. Наталья выждала, пока уйдет камергер, потом, глядя проникновенно мужу в глаза, сказала:

– Потому что это неправда!

Сброшенный с такой высоты, Вася не сразу пришел в себя.

– Ты не тяжелая? – наконец спросил он, оправившись от потрясения.

– Нет!

– А зачем прикинулась?

– Только это могло заставить царицу отказаться от ее затеи с разводом. И, как видишь, я своего добилась, причем без особых трудов! А теперь идем! Нам здесь нечего делать! Надеюсь, что мы не скоро сюда вернемся.

Вася был словно во сне. Опечаленного и очарованного, Наталья привычным путем повела его к дому. Однако он повернул назад, к Неве. Ему не хотелось показаться отцу с такой сумятицей в голове; надо было собраться с мыслями. Они вместе направились к Летнему саду и, присоединившись там к редким гуляющим, принялись на свежую голову обсуждать, как им держать себя перед родителями. Было начало лета. На лужайках, покрытых свежей травой, пестрели куртины цветов, а деревья были так пышно убраны зеленью, что Васе невольно подумалось, не его ли счастье встречает природа таким благолепием. Вышагивая рядом с безмятежно улыбающейся женой по дорожкам, посыпанным мелким песком, он ликовал, смутно чувствуя себя победителем, и готов был пожертвовать жизнью, не суть важно, ради кого, просто так, от избытка чувств. На какой-то миг его охватил суеверный страх. Задавая Наталье вопросы, он ждал откровенных ответов, как если бы разговаривал с собственной совестью.

– Что с нами будет?

– Не о том твои мысли, Вася! Когда любят, думают о любви!

– Зачем тебе это, коли можешь достойно уйти?

– А ты не догадываешься?

– Нет.

– Тем лучше, – сказала она. – Стало быть, у меня все впереди.

Вася не смог больше вытянуть из нее ни единого слова. Они возвратились домой, оба веселые и загадочные. Глядя на них, Пастухов с Евдокией подумали, что они принесли добрую весть.

– Зачем царица вас приглашала?

– Из-за пустяков, – ответила Наталья с легкой усмешкой.

– Это не в ее правилах.

– И однако же, это так. На прощание она нам сказала, что мы ей понравились.

– И это все?

– Многие не осмеливаются даже мечтать о такой милости!

Пастухов и Евдокия, насупившись, замолчали. Неужели они втайне досадовали? Неужели и впрямь возлагали надежды на этот развод, которому Вася с Натальей противились? Родители Натальи, узнав, что, несмотря на их предсказания, брак дочери не распался, чувствовали себя тоже обманутыми, но тем более не решались высказать вслух свои огорчения. Вся эта суматоха вокруг предполагаемого развода не мешала Васе с Натальей готовиться к переезду в обещанный Пастуховым дом, из которого наконец-то съехал прежний жилец. Связанные с этим событием приятные хлопоты помогут Васе пережить горечь неудавшегося отцовства.

Однако не пройдет и двух месяцев, как Наталья скажет ему, что она в самом деле затяжелела. Обманув когда-то царицу, она не солгала перед Богом. Обезумевшие от радости, они будут без конца рассказывать своим близким об этой новости как о чуде, за которое им обоим вовек не отблагодарить Всевышнего, а потом в местной церкви поставят большую свечку перед ликом Пресвятой Божьей Матери, дарующей женщинам благодать материнства. Наблюдая Наталью, медики не скрывали своих опасений. Никогда не знаешь, говорили они, чем обернется такая наследственность для ребенка.

Дитя родилось в положенный срок и без видимых отклонений. После воцерковления[21]Вася с Натальей посчитали нужным сообщить царице о чудесном событии. Набравшись смелости, они попросили Ее Величество о приеме. Несмотря на крайнюю занятость в связи с улаживанием политических распрей со Швецией, заартачившейся при подписании мирного договора,[22]императрица приняла молодых супругов между двумя деловыми встречами. Узнав, что Наталья разрешилась сыном, она тепло поздравила молодую мать, равно как и отца, затем полушутливо-полувсерьез спросила:

– Ведь это ты какое-то время назад приходила ко мне сообщить про свою беременность? И срок назвала – два с половиной месяца.

– Приходила, Ваше Величество, – сказала Наталья с виноватым видом напроказившей девочки.

– Если я правильно посчитала, с тех пор прошло больше года?

– Да, Ваше Величество.

– Неслыханно! Носить дитя такой долгий срок!