Блондинка опустила голову, опять принялась переплетать пальцы, но тут же перестала и нервно сжала кулаки. Министр помолчал, продолжая сверлить её взглядом, потом тихо, но гораздо холоднее произнёс:

— Ты зря сюда пришла.

— Барт вёл себя как дебил и я пришла, чтобы самой убедиться, — нервно рыкнула Эйнис.

— Барт делал то, что я ему приказал, — устало вздохнул министр, — тебе тоже не мешало бы этому научиться. Насколько я помню, я сказал тебе сегодня отдыхать. Что ты делала на базе? — Эйнис набрала воздуха, чтобы ответить, но посмотрела в его холодные глаза и закрыла рот, опустив взгляд. Он кивнул: — Вот именно. Завтра ты едешь на восток и прошу тебя, сделай так, чтобы на неделю я о тебе забыл. И привези хорошие результаты.

— Хорошо, — тихо сказала Эйнис, не поднимая глаз, и стала обходить стол. Министр повысил голос и добавил:

— Вещи с пола забери.

— Сам забери! — истерично взвизгнула блондинка и бросилась почти бегом через всю библиотеку, а потом, не замедляя шага, прошла сквозь стену.

Подобрав челюсть, Вероника обернулась к министру и растерянно указала на стену, в которую ушла Эйнис:

— Что это было?

— О, — министр с обречённым видом потёр лицо и взялся за виски, — простите, ради бога, её бестактность, она бывает невыносима.

— Я заметила, — медленно кивнула Вера, склонила голову на бок: — Сколько ей лет? Она выглядит как взрослая, а ведёт себя как ребёнок временами… язык мне вчера показала, — пожала плечами Вера. Министр зажмурился и покачал головой, как будто ему было зверски стыдно, медленно выдохнул:

— Не обижайтесь на неё, — на миг нахмурился и добавил: — У неё было очень тяжёлое детство, заставляющее рано взрослеть. Когда я нашёл её, она была потрясающе серьёзной и ответственной, а я был молод и… — он изобразил самоироничную косую ухмылку, — и полон романтичных возвышенных иллюзий по поводу государственной службы. Мне нужны были надёжные люди и я взял её в свой отдел, решил все её проблемы и помог в обучении, уверенный, что приобретаю себе умную и верную до гроба сестру. И только спустя полгода понял, что на самом деле удочерил трудного подростка.

Вера фыркнула и кивнула:

— Да, очень похоже.

— Она хороший человек, — серьёзно сказал министр, — и сотрудник хороший. Просто… нахлебавшись несправедливости в юности, она стала взрослой, а разобравшись с проблемами и почувствовав себя увереннее, начала впадать в детство. Надеюсь, она это перерастёт.

Вера молча пожала плечами — она знала море женщин в возрасте, которые не переросли, но расстраивать министра не хотелось. Он помолчал, перебирая листы на столе, потом поднял очень серьёзный взгляд на Веру и сказал:

— Я до последнего думал, что вы сломаете ей руку.

— Ни в коем случае, — подняла ладони Вероника. — Я не люблю делать людям больно.

— Да, похоже на то, — протянул министр, перебирая листы. — По крайней мере, убивали вы быстро. Есть опыт?

— Нет, — нахмурилась Вера, — в моём мире такая фигня не происходит.

— Нет похищений, ограблений, убийств? — поднял брови министр. — Действительно?

— Э… — Вера смутилась и пожала плечами, — вообще-то, есть. Но умные люди не попадают в такие ситуации по своей вине. А чтобы попасться не по своей вине, нужно быть либо дочерью богатого папы, либо… не знаю даже, — она приподняла плечи, глубоко вдохнула замолчала.

— То есть, вы, — он внимательно смотрел на неё, ловя каждое движение, — не попадали в такие ситуации?

— Нет, — с нервным смешком мотнула головой Вера, — у меня достаточно мозгов, чтобы не бродить по опасным местам в поисках приключений.

— А как же богатый папа? — вкрадчиво понизил голос министр.

Вероника выдохнула, ссутулившись и устало глядя на министра:

— Я же говорила уже, я не из богатой семьи. И вообще я с родителями давно не живу, у меня есть своя работа и своя крыша над головой.

— Но вы ведь говорили, что не замужем? — нахмурился он, Вера кивнула:

— Ну да. А что? — она вспомнила о здешних понятиях о приличии и подняла брови: — А, я поняла, у вас так не принято, да? — Министр кивнул и она с улыбкой махнула рукой: — А у нас это обычное дело.

— Ладно, — он взял один из листов, пробежал глазами и сказал официальным тоном: — Госпожа Вероника, я должен просить вас дать разрешение на обыск ваших вещей. — Вера подняла брови, с недоумением глядя в сторону гостиной, где до сих пор стоял возле дивана её пакет и сумочка. Министр заметил её взгляд и качнул головой: — Нет, тех вещей, что в седельных сумках вашего коня.

Она с облегчением махнула рукой:

— Обыскивайте. Делайте с этим конём что хотите… потому что я понятия не имею, что с ним делать.

— Вы можете оставить его на конюшне отдела, о нём позаботятся. Или можете продать, но этот вариант не советую — он от прекрасного производителя, молод и хорошо обучен.

Вероника вспомнила, как конь послушно лёг по команде министра, и осторожно спросила:

— А откуда вы знаете?

— Я разбираюсь в лошадях, — невозмутимо ответил министр, но Вере показалось, что он прекрасно понял её вопрос, просто отвечать не хочет.

— Я не об этом, — не дала ему выкрутиться она. — Тогда у ворот, когда эта зверюга с ума сходила, вы ей что-то скомандовали и она послушалась. Откуда вы знали, что его тренировали выполнять команды?

— Многих лошадей тренируют, — уклончиво ответил министр, опуская взгляд в бумаги. Веру начинала бесить его манера не отвечать на вопросы, скользя вокруг темы. Она поднялась с дивана, решительно процокала шпильками по паркету, опёрлась обеими руками о стол и чуть наклонилась, заглядывая в глаза министру:

— Предателя нашли?

Министр медленно поднял глаза от листа и откинулся на спинку стула, с ничего не выражающим лицом глядя на Веру.

— Какого предателя?

— Вы прекрасно знаете, какого, — ядовитым шёпотом ответила Вероника. — Гонец к Тонгу примчался почти сразу после того, как туда привезли меня. Он хотел передать сообщение и ехать обратно — значит, это недалеко. Там все цыньянцы, а гонец русский. — Она поняла, что от злости у неё горит лицо, а голос уже дрожит так, как будто она с трудом удерживается от крика. — Чёрт, в ваш кабинет пришёл неизвестно кто, провёл меня по подозрительно пустым этажам и сдал на руки похитителям, а вы до самого моего возвращения понятия не имели, что меня похитили! И вы спрашиваете «какого предателя»? Не считайте меня дурой. Это очень хорошо спланированная и подготовленная операция, но для её осуществления нужен человек внутри.

Министр медленно вдохнул, поджал губы и, пару секунд посмотрев в пылающие гневом глаза Веры, опустил веки, выдохнул и тихо сказал:

— В проницательности вам не откажешь.