Я в роли ангела, а в роли черта – Райвис Зигмундс. Именно этот человек ответственен за то, что частичка моего сердца принадлежит кино

Эта фотография сделана в Таллине во время съемок клипа «Wonderful Day», режиссером которого был я. Мы делали досъёмку, потому что основная часть снималась в космосе и оказалось, что материала недостаточно. На мне специальное приспособление, чтобы легче было держать камеру – я позаимствовал его у оператора для этого фото и вот даже шарик привязал

Янис «Мэджик» Юбалтс:

Многие люди ищут себя в философии и религии, им нужен гуру, чтобы понять, как жить. Они приезжают в Индию, а там с них только доллары собирают. «What the f*ck, what the fake?» – думают они, а повсюду вокруг грязь. Нельзя быть чистым в душе, сидя на куче го*на.

Я предпочитаю узнавать жизнь на практике, а не только читать о ней в книгах. В моменты исканий я крепче упираюсь ногами в землю, мои ответы всегда рядом. Я на стороне физиков в вопросах законов вселенной. Религий много, учителя и мудрецы говорят о разном, а жить мне самому, здесь и сейчас.

Жить только музыкой, ездить на фестивали, выступать – это всегда было моей целью. В юности я всё это видел в своём воображаемом мире и думал, как же это круто – быть артистом. Я не знал ещё, насколько это трудно, всё казалось вечным праздником. С тех пор, как мы с Муминьшем создали группу, другой судьбы я не хотел.

Помню, как в девятом классе 1 сентября мы все собирались в актовом зале школы и рассаживались по классам, нужно было выбрать специализацию. Ренарс оказался в самом умном классе – математическом. Мы с Муминьшем сидели в спортивном. А Рога хотел пойти в гуманитарный, но опоздал, все классы были уже переполнены, а у нас оставался свободный стул. И мы с Муминьшем замахали ему: «Рога, давай к нам!» Так гуманитарий Каспарс оказался в нашем спортивном классе, который потом назвали «класс красивых парней», между прочим.

В группе нас тогда было только двое. Я брал гитару старшего брата, а Муминьшу мама купила простенький синтезатор. Для своей первой песни мы вытащили стихотворение из юношеского журнала «Синичка»: «Сначала был лес, в лесу стоял дом, и кто-то жил в нём. Из трубы пошёл дым, все убежали, а ластик стер все следы». Пел я. Ведь я как Гришковец: «Я хочу петь! Там, в своей голове, я пою чудесно, я пою отлично. А вслух я не умею… и никогда не спою». Потом всё закрутилось – на углу консервного завода я встретил Ренарса и позвал его к нам. Дальше присоединились Каспарс и Михельсон. Я в то время работал в школе сторожем и столяром, у меня были все ключи, так что поначалу мы пробирались и репетировали втихаря. Но постепенно школа про нас узнала, стала гордиться и даже купила нам первую настоящую барабанную установку рижской музыкальной фабрики! Параллельно с нами в зале шли репетиции спектакля «Незнайка», где я играл доктора Пилюлькина. Еще мы все пели в хоре и играли на трубах в оркестре – мы этого никогда не умели, но нам просто сказали: «Хотите в оркестр?» – «Конечно!» – «Тогда дуйте в трубы».

Помимо уроков мы обязаны были посещать спецкурсы в школе. В то время только появились компьютерные классы и возможность изучать BASIC – вся школа туда побежала, мест не осталось. Нам оставались только пишущие машинки. И вот весь класс спортивных пацанов заходит к машинистке: «Здравствуйте! Мы хотим печатать!» Она аж присела: «Мальчики, вы ничего не перепутали?» И вот мы стали клацать по буквам: А-Ц-Ц-А-Р-К-К, осваивали технику вслепую. Тогда я делал это только ради отметки и был уверен, что это мне никогда, НИКОГДА не пригодится, это туфта полная! После школы я поступил на юрфак, мне предложили работу судебного исполнителя. Я захожу в министерство, и мне говорят: «Юноша, а как у вас с машинописью?» Тут я вытаскиваю козырь: «Ха! Я закончил курс, у меня с этим всё отлично!» Я сразу получил работу, сел за пишущую машинку и думаю – ну вот как это возможно? Когда мы с парнями били по клавишам, это казалось комедийной историей, а теперь не только пригодилось, но и отчасти решило судьбу.

На юридическом мне было очень интересно учиться, это не отвлекало меня от BrainStorm, который всегда был важнее. Конечно, родители мне говорили: «Что это за профессия – музыкант, нужно получить нормальное образование, мало ли что!»

Но прошло 9 лет, и я закончил юридическую карьеру.

Как сейчас помню – мы ехали в автобусе с московского концерта BrainStorm, и я учил дипломную работу по дороге.

И Рога, классика, говорит: «Аааа, да что ты там волнуешься, это же легко!» Я говорю: «Блин, ты хоть один экзамен сдавал когда-нибудь?» А он: «Всё будет нормально, не трясись». Ну и опять оказался прав – всё было хорошо.

На сцене я чувствую себя на своём месте. Мне нравится мой инструмент, возможность активно двигаться – обычно я по Ренарсу ориентируюсь, чтобы не ускакать далеко. Бывает, что я глазами перескакиваю следующую песню в сет-листе, нажимаю педаль, а все смотрят на меня: «Эй, другая песня!» В любой непонятной ситуации мы как те пингвины из «Мадагаскара» – улыбаемся и машем. Я помню, как Айгарс Граверс из Юмправы дал мне совет: «Что бы ни случилось, не подавай виду, хоть на одной струне, но играй!» А Ренарсу достался совет, которым я тоже пользуюсь: «Ты куда сейчас пошёл, на сцену или в бар? Ручки в карманах, горбик. Ну-ка спина прямая! И как Мик Джаггер, от бедра, вперед!» Ренарс всегда выходит с достоинством, сразу выносит эту мощь.

Если бы в моей жизни не случилось BrainStorm, я бы, наверное, был хорошим спортсменом.

Мне всегда это давалось легко. Я и дружу со многими спортсменами – латышами, которые играют в России, они часто на концерты к нам приходят. Латвия в этом смысле уникальна – мы же маленькая страна, и если кто-то куда пробивается, мы друг друга сразу видим и помогаем.

Ещё мне нравится заниматься ручным трудом, работать с деревом. Я бы хотел научиться изготавливать бочки. Это очень интересный процесс: надо специально подобрать дерево, изготовить кольца, подогнать, обжечь… Музыкальные инструменты тоже очень интересно делать, но это ещё более сложное мастерство – чтобы его постичь, нужно много времени. Впрочем, в данный момент я уже к этому готов, прошло рвение жить на гастролях и не сидеть на месте. Хотя я по-прежнему могу сказать, что BrainStorm – это моя жизнь. Я стараюсь относиться к группе со всей душой и ответственностью, ведь портить свою жизнь – это самое глупое, что можно представить. Если этому суждено однажды исчезнуть, то лучше пусть всё растает, как большая льдина. Сам я не стану колоть этот лед и разбрасывать по сторонам, я буду беречь BrainStorm сколько смогу.

Жизнь удалась. Весь в белом и с гитарой!