это вторая и самая редкая стадия развития. <…> США находятся в самом начале своего культурного и исторического пути. До настоящего времени они были недостаточно последовательны для того, чтобы у них была определенная культура. По мере того как они становятся центром притяжения мира, у них развивается такая культура, которая неизбежно будет в варварском состоянии».

Если следовать приведённым определениям, то варварство отличается от декаданса лишь тем, что не останавливается в своём развитии. Но возникает вопрос: куда это приведёт? Похоже, Фридман надеется, что варвары способны создать некую новую цивилизацию. Варвары разрушили культуру Древнего Рима, но что они построили взамен? Со временем на Апеннинском полуострове и близлежащих территориях возникли разрозненные княжества, враждовавшие между собой, позднее здесь властвовали австрийцы и французы. Наконец, возникла единая Италия, но можно ли считать «венцом творения», итогом развития этого государства – фашизм во главе с Бенито Муссолини?

Джордж Фридман считает, что ничего подобного Америке не грозит. Несмотря на нынешнее «варварское состояние культуры», залогом процветания станет разработка новых технологий:

«Американская культура – это бурлящая смесь библейских истин и компьютерных технологий, традиционных ценностей и радикальных инноваций. <…> Компьютерные технологии меняют облик американской культуры и являются истинной причиной её гегемонии во всём мире».

Нет, не могу в это поверить. Неужели создание компьютерных технологий стало возможным только благодаря варварскому состоянию американской культуры? Неужто миром правят варвары?

Вопреки утверждению Джорджа Фридмана, нынешний технологический прогресс стал результатам усилий многих стран мира. Недаром значительную часть программистов в Силиконовой долине составляют выходцы из России. Америка лишь предложила оптимальные условия для быстрого внедрения инноваций в экономику и дальнейшего совершенствования технологических разработок. За это ей огромное спасибо!

Ещё более сомнительно утверждение, что компьютерные технологии обеспечили гегемонию США во всём мире. Какая ещё гегемония? Даже Бжезинский уже давно не использовал это слово в своих монографиях, предпочитая ему «лидерство». Никто не спорит, что операционные системы для компьютеров разрабатывают, как правило, в США. Всем известно, что большинство серверов, без которых невозможна работа интернета, расположено в Америке. Но можно ли говорить об американской гегемонии, если китайские и российские хакеры то и дело взламывают защитные коды и считывают секретные данные из хранилищ информации финансово-промышленных корпораций и правительственных учреждений США? Глобальная информационная сеть вовсе не гарантирует гегемонии, напротив – делает Соединённые Штаты гораздо более уязвимыми в результате распространения современных технологий по всему миру. Это общемировая проблема, которая не имеет никакого отношения к культуре.

Особенности американского образа жизни находят отражение и в экономике. Бжезинский сетует, что европейцы не следуют «позитивному» примеру:

«По мере того как западное государство всеобщего благосостояния, включая его германский акцент на "право участия в решении вопросов" между предпринимателями и профсоюзами, начинает терять свой экономический динамизм, всё больше европейцев высказывают мнение о том, что необходимо последовать примеру более конкурентоспособной и даже жестокой американской экономической культуры, если не хотят, чтобы Европа откатилась ещё больше назад. Даже в Японии больший индивидуализм в экономическом поведении признаётся как необходимое сопутствующее обстоятельство экономического успеха».

Слова Бжезинского об индивидуализме как одном из условий экономического успеха наводят на мысль, что политолог является поклонником Алисы Розенбаум, более известной под псевдонимом Айн Рэнд. В своих книгах она пыталась доказать, что эгоизм – это источник прогресса человечества. Если иметь в виду только личный экономический успех, то Бжезинский с Розенбаум, безусловно, правы – многие бизнесмены в Соединённых Штатах и в России разбогатели, следуя этому нехитрому принципу. Но если люди будут вести себя, как одинокие хищники в лесу, можно ли тогда говорить об их культуре? Тут снова приходится напомнить о суррогатных заменителях.

Однако Бжезинский находит новые аргументы в пользу эгоизма:

«Стремление к личному успеху укрепляет свободу, создавая богатство. Конечная смесь идеализма и эгоизма является сильной комбинацией. Индивидуальное самовыражение, как говорят, это Богом данное право, которое одновременно может принести пользу остальным, подавая пример и создавая богатство».

Личный успех укрепляет личную свободу и свободу для своей семьи, но вовсе не обязательно «принесёт пользу остальным». Создавая богатство для себя, человек не только подаёт пример, но вызывает зависть у неудачника, которого он победил в борьбе за обладание богатством. «Жестокая экономическая культура», о которой писал Бжезинский, может принести вред не только другим людям, но и самому этому успешному человеку или его потомкам, разрушая взаимное доверие в обществе и вызывая ненависть, чреватую скверными последствиями.

В 1997 году, когда Бжезинский писал свою книгу, эти возможные последствия никто в Америке не воспринимал всерьёз. Даже 11 сентября 2001 года не заставило задуматься о том, что американское богатство, основанное на эгоизме, стало исходной причиной этих трагических событий. Нарастание пропасти между богатством и бедностью в нашем мире привело к появлению новой идеологии, которую взяли на вооружение «Аль-Каида» и ИГИЛ (обе организации запрещены в РФ).

В конце концов, можно согласиться с превосходством американской культуры в некоторых областях человеческой деятельности, причём несомненно, что это приносит экономическую выгоду. Однако стоило ли писать о том, что в какой-то мере очевидно? Читаем в книге у Бжезинского:

«Поскольку подражание американскому пути развития постепенно пронизывает весь мир, это создаёт более благоприятные условия для установления косвенной и на вид консенсуальной американской гегемонии».

Теперь всё стало на свои места. Культура как одно из эффективных средств установления мирового господства – такой новаторский взгляд на предназначение культуры способен вызвать восхищение. Если бы не одно «но». Бжезинский сам признавал, что навязываемой американцами массовой культуре свойственна «некоторая примитивность» (some crassness). Я бы добавил, что она частенько апеллирует к низменным чувствам, создавая благоприятную почву для распространения насилия и других пороков. Рискну предположить, что в самом скором времени вслед за снятием ограничений на курение марихуаны будет разрешено употребление других наркотиков, якобы в лечебных целях, будут узаконены проституция и порнография, которая и сейчас уже свободно распространяется в интернете. Когда-нибудь дойдёт дело и до разрешения педофилии, естественно, по взаимному согласию.

Нет сомнения, что такой метод воспитания новых поколений, послушно следующих советам своих мудрых наставников, способен обеспечить максимальную эффективность управления людьми. Но чем эти люди будут отличаться от примитивного животного? Видимо, снова придётся делить людские массы на плебеев и патрициев, совершенствовать полицейский аппарат, чтобы держать в узде разбушевавшихся плебеев, строить новые тюрьмы для преступников, а там, глядишь, дойдёт и до создания резерваций для тех, кто окончательно свихнулся на почве увлечения компьютерными играми.

К счастью, не получила распространения ещё одна особенность американской культуры – право граждан на владение оружием. Это право с 1791 года закреплено во второй поправке