основан, по-видимому, самим князем Довмонтом еще в XIII веке как форпост обороны. Монастырский собор Рождества богородицы построен был позднее, в 1310–1313 годах. Сразу же после постройки собора псковские живописцы изнутри расписали стены и столбы фресками.

Эти фрески имеют исключительный интерес — их никогда не «записывали» и не поновляли. Открыли их из-под слоев позднейшей штукатурки в 1949 году. Хорошо сохранились композиции «Воскрешение Лазаря», «Избиение младенцев», «Вход в Иерусалим», изображения пророков и святых. Теперь, уже в 1967 году, молодой искусствовед-реставратор Наташа Датиева раскрыла доселе неизвестную фреску с изображением библейского рая.

В дореволюционных книгах о русском искусстве творения художников-псковичей почти не упоминались. Только реставрационные работы советских ученых открыли псковскую школу живописи, существовавшую наряду с широко известной новгородской.

Продолжая традиции «Нередицы», псковичи внесли в свою стенную живопись новые черты. Работали они в смелой, резкой манере, подчас отказываясь от церковных предписаний, обращаясь к живой натуре. Преодолевая условность иконописи, эти средневековые живописцы поражают своим свободомыслием, реализмом и «плотскостью» деталей.

Например, в сложной снетогорской композиции «Страшный суд» имеются медведи, барс, олень и лось, написанные в XIV веке с такой верной передачей натуры, будто иллюстрируют книгу анималиста или охотничий альбом, а не религиозную картину, в центре которой находится проклятый церковью убийца братьев Святополк Окаянный.

По мнению В. Н. Лазарева, снетогорские фрески близки по колориту композициям Феофана Грека, он мог их видеть здесь и, быть может, именно через них соприкоснулся с «той богатейшей живописной традицией, которая бытовала на новгородско-псковской почве с XII века», почерпнув и для себя живые творческие импульсы.

Рассматривая снетогорские фрески, испытываешь чувство гордости за наших северных живописцев, чье искусство так же человечно и пластично, как пластичны и человечны постройки псковских зодчих, — эти житейски мудрые, скромные и уютные храмы с тяжелыми, устойчивыми крыльцами на круглых опорных столбах и открытыми звонницами.

Даже самые названия псковских церквей весело-ироничны и метки, связаны с бытом, со здешней местностью, историей, традициями: Церковь Василия на Горке, Николая от Каменной Ограды, Паромо-Успенская, Косьмы и Дамиана с Примостья, Покровская от Торга, Николы со Усохи (то есть у русла высохшего ручья), Ильи Мокрого, Сергия с Залужья (то есть за лугом) и т. д. и т. п.

Для архитектурного убранства псковских церквей характерны скромные орнаментальные пояса из тесаных или косо поставленных кирпичей, плавно бегущие волны линейного узора, пояски цветных изразцов, похожие на вышитые.

Уменьшение размеров зданий позволило впервые выработать здесь тип бесстолпного храма — не имеющего вовсе подкупольных столбов. В таком храме тяжесть купольного барабана покоится на опорных сводах и консольных конструкциях, передающих эту тяжесть стенам. Примером отличного решения бесстолпной конструкции служит изящная церковь Николы со Усохи, у стен которой некогда собиралось вече Опочецкого конца.

…Как-то ночью я возвращался в гостиницу. Незнакомый пскович спросил, смотрел ли я архитектурную фотовыставку в фойе кинотеатра «Победа». Там уже гасили свет после заключительного сеанса. Но псковичи недаром известны своим гостеприимством: свет зажгли снова, и я смог увидеть прекрасные работы местного фотографа-художника и архитектора-реставратора В. С. Скобельцына. Приятно было узнать, что у города есть подлинный поэт-фотограф, уверенно владеющий секретами мастерства.

Над голыми ветвями городского бульвара перед вечером успели протянуть плакат: «Прощай, русская зима, здравствуй, весна-красавица!» Улицы опустели, витрины погасли, стали различимы бледные северные звезды, стихал городской шум.

И в этой тишине отчетливо и ясно прозвонили старинные городские куранты. Серебряными голосками они каждые четверть часа играют несколько тактов, похожих на вступление к менуэту или гавоту. Часы с курантами украшают здание бывшего Кадетского корпуса, где ныне размещены областные организации Пскова.

Вдоль бульваров и чудесно обновленных улиц с большими красивыми домами хорошо шагать весенней влажной ночью, когда только псковские куранты неутомимо бодрствуют над городом древней славы!..

Прекрасно озеро Чудское,

Когда над ним светило дня

Из синих волн, как шар огня.

Встает в торжественном покое…

Николай Языков

Псковские пригороды

Верстах в трех от восточного побережья Чудского озера псковичи в 1431 году «заложиша город нов на Гдове реке» — построили крепость. Так на северной границе Псковской земли возник укрепленный пригород — Гдов.

Прежде он был излюблен художниками-живописцами, многие ленинградцы любили проводить здесь летние отпуска — город славился красотой своего расположения и выдающимися памятниками древней архитектуры.

Немецкие фашисты начисто уничтожили красивый старый город, взорвали знаменитую своим изяществом бесстолпную Успенскую церковь, Дмитриевский собор и шатровую колокольню, некогда служившую своеобразным маяком чудским рыбакам. Сейчас город возродился, отстроился, живет новой жизнью, но гибель памятников древней культуры совершенно изменила прежний облик Гдова. Только руина крепости напоминает здесь о седой старине.

Есть любопытное предание о том, как местные жители по-своему истолковали название города.

Будто жили когда-то в устье Гдовы-реки псковские рыбаки. На них во время лова напали ливонские рыцари. Тела загубленных вынесли волны. Вдовы-рыбачки, ожидая нападения на село, опоясали его глубокой канавой с кольями на дне, а сверху прикрыли яму валежником и землей. Враги угодили в эту ловушку, никто не ушел от мести рыбачек. С тех пор жители часто зовут свой город не Гдовом, а Вдовом.

Кстати, мне кажется, что места, особенно красивые по своей природе, богатые архитектурными памятниками, обязательно богаты и легендами, былинами, сказаньями, песнями и частушками. Хотелось бы надеяться, что читатели этой книги не станут упрекать автора в излишнем пристрастии к таким словесным памятникам — ведь они очень хорошо вяжутся с памятниками вещественными, хорошо дополняют и поясняют народную архитектуру.

…Особенно привлекателен и природными, и архитектурными, и языкотворческими богатствами другой дальний пригород Пскова — Изборск. Здесь, по летописному преданию, княжил в IX столетии Рюриков брат, Трувор. Сейчас это большое селение на Рижском шоссе зовется Старым Изборском в отличие от промышленного города — Нового Изборска, расположенного километрах в семи от Старого, близ железнодорожной станции.

По дороге сюда, на двадцать первом километре от Пскова, можно заметить следы старой государственной границы СССР. Еле различимы в траве остатки фундамента от домика погранзаставы.

В стороне от дороги стоит обелиск в память последнего боя за Изборск, и лежат под этим обелиском мои товарищи и однополчане по нашей 291-й Гатчинской орденоносной стрелковой дивизии, изгнавшей отсюда врага в июльские дни 1944-го…

С развилки дорог хорошо видна вся Староизборская крепость: здесь, как и в Севастополе, и на Бородинском поле под Москвой, да и на многих других полях России, героическая старина соседствует с недавними, можно сказать, еще вчерашними памятниками ратной доблести.

Староизборская крепость возведена на высоком утесе. Прясла ее древних стен поросли травой,