Аккуратно собрала их в корзину, смела стеклянную пыль, а когда начала разгибаться, случайно задела туалетный столик и услышала мягкий музыкальный звон. Оказалось, на столике поблескивало дорогое ожерелье из черного жемчуга, оставленное абсолютно без присмотра. Поначалу это вызвало недоумение, как Гертруда могла его не заметить?

Поразмыслив, я пришла к выводу, что дело нечисто и она нарочно оставила украшение на видном месте. Так сказать, проверяет — стащу или нет.

Обиженно фыркнув:

— Не мечтай, оно мне даром не надо.

Поднялась на ноги. Собрала осколки последней склянки, некогда наполненной синей жидкостью и… нервно вздрогнула. Носа коснулся резкий, металлический аромат с нотками миндаля, крайне схожий с учуянным под ковром «нехорошей» комнаты запахом.

Интуиции доверяла с детства и сразу поднесла склянку к лицу. Определенно, то самое средство, каким растворили следы крови. Сердце недобро сжалось, и я закрыла глаза, выравнивая дыхание. Все же не показалось и у владельцев поместья рыльце в пушку. Вот только как докопаться до истины?

Распрямилась, завела руки за спину и встряхнула головой. Уперла глаза в потолок и не посчитав нужным менять позы, провела языком по немного горящей нижней губе. Ну, какое тебе дело, Ева? Ведь четко решила — отработаешь, получишь вознаграждение и домой. Зачем опять строишь из себя детектива?

Смела осколки веником и, отправив в мусорную корзину, сделала вид, что ничего не заметила. Вернулась к тележке, чтобы сложить щетки с бутылочками и быстрее убраться восвояси, когда заметила прячущегося за колонной ребенка.

В груди неприятно заныло.

Хуже леди Гертруды был только ее девятилетний сын Лукас — что как раз сейчас глядел на меня, как паук на жертву, залипшую в паутине, и гаденько ухмылялся.

В первую смену он запустил в меня яблоком. Почувствовав, как неприятная боль обожгла поясницу, оглянулась в поисках наглого хулигана, но заметила лишь мальчишку за косяком соседней двери. Не кидаться же на ребенка без веских аргументов и я отступила. Зато во второй раз они не понадобились. В то утро мне на голову опрокинулось ведро с какой-то вонючей, плохо пахнущей жижей. Лукас тогда веселился до потери сознания, выкрикивая, что в следующий раз придумает для прислуги забаву поинтересней.

Похоже, придумал. Не успела я встретить блеск алчных глазёнок, мальчишка сорвался к тележке, толкнулся и, схватив одну из щеток, кинулся в коридор.

— Догоняй, прислуга!

— Возвращайся в комнату, — шепнула тележке (знала, что та сама отыщет дорогу), и с недобрым предчувствием бросилась за сорванцом вдогонку.

Мы долго петляли по коридорам и анфиладам и опомнились, оказавшись на улице под проливным дождем. Лукас остановился близ амбара и, окатив злорадным взглядом, юркнул в темноту едва различимых ступеней. Тех самых, что минуя комнаты охраны, вели прямиком к камерам с пленными заключенными.

По спине скользнул холодок, и прикушенная незнакомцем губа отозвалась пульсирующей болью, заставляя стиснуть ее мокрыми от дождя пальцами. Я вздрогнула, припомнила события того вечера и резко затормозила.

Желание бросаться за несносным врединой в неизвестный полумрак моментально отпало. Арка будто предупреждала «не лезь». Темная, пугающая, источающая потоки ледяного холода. Когда же в голове странно зашелестел чуть разборчивый шепот, я вовсе вскрикнула.

«Разворачивайся и возвращайся в поместье. Быстро».

Заозиралась вокруг, ожидая увидеть собеседника, но посреди дождливой площади стояла одна.

«Уходи, — настойчиво повторил мужской голос. — Сюда следует начальник стражи Саваэль».

- Саваэль? — Дернулась я.

Еще раз оглядела пустынный пейзаж и, следуя странному совету, быстро попятилась к поместью. Свернула за угол, забрала к кухне и по ходу движения случайно зацепила кого-то плечом.

— Шанна?

Эльфийка медленно подняла голову.

— Где ты пропадала?

Она нахмурилась, будто припомнив нечто неприятное, осмотрелась и, выразив взглядом, что вокруг много лишних ушей, указала в просвет между стен.

— Туда.

Активности проявлять не стала, пошла следом и, дождавшись, когда Лешанна остановится, повторила вопрос.

— Меня допрашивали, — едва слышно ответила дроу. — Потом высекли, — ее плечи болезненно передернулись, — и заперли на несколько дней в карцер.

Отскочила, ударяясь об угол:

— Допрашивали?

Казалось, все внутри похолодело.

— Не делай такого лица. Тебя я не упомянула. Хоть они и выведывали.

— Кто?

— Маги. Проникали в воспоминания, хотели узнать, что видела, поняла, — сморщилась девушка.

— Как ты выдержала?

— Благодаря темной дроуской магии, передающейся по линии крови. Ее часто недооценивают, а зря. Ментальные щиты наша гордость.

Я с облегчением выдохнула:

— Спасибо.

— Не благодари. — Сухо бросила она. Повернулась уйти, но неожиданно прервала ход и сказала такое, отчего меня бросило в жар. — Остерегайся поверенного. Он положил на тебя глаз. Думает сделать новой любовницей.

— Меня? — Отшатнулась я с резким глубоким вдохом. — Но ты, — тряхнула головой, сбрызгивая капли, — говорила, здесь никто никого не принуждает.

— Слуги и рины не принуждают, им запрещено, — выцедила новая знакомая сквозь стиснутые зубы, — но лорды вправе «взять» любую женщину незнатного происхождения. Бриам — лорд, Ева. Он вправе. И он уже давно тебя хочет.

Стемнело, и разошедшийся в сумерках ветер принес холод с сильным дождем. Через час с небольшим от дороги останется месиво и, рискнувший продолжить поездку в такую непогоду, имеет все шансы завязнуть где-нибудь на середине пути.

Всадник сплюнул натекшую с краев надвинутого на голову капюшона воду и, перестав всматриваться в сумеречный тракт, стиснул поводья, разворачивая коня в направлении придорожного знака. Фыркнувший скакун повиновался.

До ближайшего поселения было пол лииры. Через пять минут лошадиные копыта, подкованные лучшими кузнецами Империи, цокали по единственной в городке мостовой. Донесение, что всадник вез к Императорскому Двору, хоть и требовало особой спешки, все же не должно было привлекать внимания излишней суетой. Выходило, он вполне мог себе позволить расслабиться на мягкой постели постоялого двора.

Вскоре показалось высокое трехэтажное здание, выделявшееся на фоне черного неба горящими окнами и громким эхом голосов.

Спешившись и устроив коня в конюшне, в два шага вернулся к порогу, отметив глазом опытного следопыта — тот под защитой охранных сетей от воров и разбойников, что были обновлены не ранее, чем вчера на рассвете. Видно, хозяева очень пекутся о сохранности собственного имущества, раз не скупятся потратиться на столь дорогостоящие по местным меркам заклятья.