Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она одевает знаменитостей?
– Это же Диана Картрайт! Знаменитый стилист! Из какой депрессивной дыры вы приехали?
Вероятно, из Делавэра. Мне не хотелось спорить с этим странным мужчиной. Я взяла одежду с собой в ванную и переоделась, после чего посмотрела в зеркало, показывавшее меня в полный рост. Между поясом джинсов и свитером оставался примерно дюйм открытой кожи. Я улыбнулась своему отражению. Выглядело все в самом деле хорошо. И, в отличие от тех колючих свитеров, к которым я привыкла, этот был безумно мягким. Когда я вышла из ванной, Джастин даже присвистнул.
– Какая девчонка! Ну-ка, повернитесь!
Сама не знаю почему, но я повернулась, показывая ему себя и не испытывая никакого чувства смущения. Напротив, эффект был прямо противоположный.
– А когда вы улыбаетесь, то выглядите еще лучше. Само совершенство. И пока, любуясь на вас, я совсем не потерял голову… приходил очаровательный мужчина и сказал, что завтрак готов. Как же вам, малышка, повезло, вы целый день сможете любоваться на этого красавчика!
Его слова окончательно сбили меня с толку. Но я была уверена, что он говорил про Миллера, который заходил и приглашал меня на завтрак.
– Ничего, если я оставлю вас здесь? – спросила я. – Или вам нужна моя помощь?
– Моя главная обязанность – приводить все в порядок. И пока я не смогу реализовать свой истинный потенциал, то буду заниматься этим.
– А в чем заключается ваш истинный потенциал?
Джастин оторвался от работы. Кажется, мой вопрос удивил его.
– Я был рожден, чтобы заниматься организацией мероприятий.
– Любых или каких-то особенных?
Он посмотрел на меня так, словно перед ним стояла инопланетянка.
– Главным образом – свадеб.
– Не работа, а просто фантастика.
Он улыбнулся.
– Вот именно! Фантастика. Флирт. Феерия. Сразу три «Ф». Лучшая работа на свете. И единственная, которая мне подходит.
Я тоже улыбнулась ему. Не совсем понимала, о чем говорил Джастин, но вид у него был очень воодушевленный.
– Значит, работа ассистентом Дианы – это первый шаг к достижению вашей цели?
– Именно. У Дианы потрясающие связи. – Он обвел рукой комнату. – Вспомните обо мне, когда будете планировать свадьбу мечты.
Я засмеялась.
– Боюсь, в ближайшее время я ничего такого не планирую. Но обязательно вспомню про вас.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Знаете, я могу свернуть ваши брюки и положить их в ящик.
– Спасибо, – улыбнулась я. – Мне так будет намного проще.
Тем более, что у меня не было намерения вешать их обратно в шкаф.
– Не за что! Вы просто как глоток свежего воздуха. – Он принялся что-то напевать себе под нос.
Я не стала ему мешать и вышла из комнаты. И на я позволила себе подумать о Мэтте. Несколько ночей тому назад он шутил о том, что станет моим первым мужем и вообще будет у меня первым во всех смыслах. Тогда я не восприняла его слова как шутку. Но теперь все было иначе. Как он мог жениться на девушке, с которой боялся даже показаться на людях? Между нами с Мэттом все было кончено. Все осталось в прошлом. Но почему я так сильно по нему скучаю?
Я постаралась прогнать эти мысли, пока спускалась по лестнице и шла в столовую. Днем дом казался уже не таким зловещим. Но, уже подойдя к столовой, я оглянулась. Мне снова показалось, что за мной кто-то следит. Стараясь не обращать внимания на холодную дрожь, пробежавшую по спине, я вошла в комнату.
Мистер Пруитт пил кофе. Он замер, поднеся чашку к губам, и его лицо растянулось в улыбке. Я еще не видела, чтобы он улыбался такой открытой улыбкой.
– Доброе утро, Бруклин.
Можно ли было назвать это утро добрым? Он похитил меня. Выгнал вчера свою жену и дочь. Ничего «доброго» во всем этом не было.
– Э‐э… доброе утро, – сказала я, но мои слова прозвучали, скорее, как вопрос.
Он жестом указал на стол, сервированный легким завтраком.
– Угощайся. Я не знал, что ты предпочитаешь, и попросил шеф-повара приготовить разной еды. Надеюсь, ты голодна.
Мне совсем не хотелось есть. Хотя вчера вечером я съела только одно мороженое. А перед этим? У меня совсем пропал аппетит. Однако отказаться от такого пиршества я не могла, поэтому села за стол и положила себе в тарелку свежих фруктов, бекон, омлет и пухлые вафли, которые полила сиропом. А потом обмакнула в сироп кусочек омлета.
– Мама любила омлет с сиропом.
Он посмотрел на меня.
– Да, это так.
Не знаю, почему я так удивилась тому, что он знал об этом. Разумеется, ему многое о ней было известно. Судя по рассказам мамы, у них были продолжительные отношения, а не приключение на одну ночь. И мне казалось, что она его любила. Но любил ли он ее?
– Вы покрасили стены в моей комнате в желтый.
– Ты так и не сказала, какой у тебя любимый цвет. А твоя мама любила желтый. Поэтому я решил рискнуть. Но если ты хочешь, можно все поменять…
– Нет, мне нравится, – сказала я, стараясь не кривиться. Не могла же я признаться, что мне нравится моя тюремная камера. Я по-прежнему хотела уйти отсюда. Но прежде должна была задать ему миллион вопросов. И сейчас, кажется, мне представилась отличная возможность. Однако сначала я хотела узнать ответ на самый важный из них для меня.
– Вы могли найти меня в любой момент моей жизни. Почему же так долго ждали?
– Мне лишь недавно стало известно о твоем существовании.
Что? Это было ложью.
– Мама говорила, что вы расстались с ней после того, как узнали о ее беременности. Так что вы знали обо мне.
– Нет, я дал ей денег, чтобы она об этом позаботилась. А после я больше о ней не слышал.
Об этом? Я не была каким-то безликим «этим». Разумеется, он больше о ней не слышал. Она хотела меня. Я была ей нужна.
– И вы никогда не пытались выяснить, нет ли у вас еще детей?
– Я был женат, что создавало дополнительные препятствия. И я не видел причин сомневаться в том, что она сделала аборт после того, как снабдил ее приличной суммой.
Как он мог говорить об этом таким равнодушным тоном? Он изо всех сил старался избавиться от меня. Неужели он не видел, насколько мерзкой была эта ситуация? С чего он взял, что у меня могло
