Обойдя неподвижно распластанное тело, Ама послушала его сердцебиение, проверила дыхание и убедилась, что парень в отключке. Удостоверившись, она присела на корточки, обхватила руками спину Кая, подняла, подтащила к кровати и швырнула на нее бесчувственное тело, как куль с мукой. Ворон с любопытством наблюдал за происходящим с подоконника.

– Как танк, – фыркнула она, расправляя плечи. Птица склонила голову набок и ответила грубоватым карканьем. Ама улыбнулась пернатому другу, неторопливо подошла к креслу и снова села, закинув ногу на ногу.

С кровати донесся слабый стон; Кай покрылся холодным потом, его лицо исказила гримаса. Ворон опустил клюв, пристально наблюдая, Ама притихла и насторожилась. Затаив дыхание, она сжала челюсти и тяжело сглотнула:

– Началось.

Воссоединение

КАЙ ОБНАРУЖИЛ, что стоит босиком посреди леса. Откуда-то неподалеку доносился слабый запах дыма, раздавались крики, голоса приближались. Грязь и снег под его ногами пропитались алой кровью. Постепенно к Каю пришло осознание, что его окружает смерть. Залитая кровью земля была усеяна конечностями и внутренностями животных. Повсюду лежали искалеченные тела волков, растерзанные, обезображенные, с разорванными пастями, застывшими в жуткой предсмертной агонии. Он медленно брел среди свидетельств кровавой бойни, запах дыма становился все сильнее, пепел поднимался к небу, а смог оседал в его легких.

Кровавый след вел в деревню. Здесь по-прежнему пахло Черной Лощиной, но не оказалось ни дорог, ни машин, ни кирпичных зданий и переулков, в которых можно легко укрыться. Дома пылали в огне, крыши рушились, а древесина превращалась в пепел. На входе в поселение горел костер, над которым возвышалась черная обугленная масса, обвитая веревками, по форме напоминающая человека. Сквозь языки пламени отчетливо виднелись очертания человека с раскрытым в полном ужаса безмолвном крике ртом.

Пронзительный клич вновь вернул внимание Кая к пропитанной красным поляне. Ворон с перебитым крылом и покалеченной лапой полз прямиком к телу мертвого мальчика. Прекрасные полуночно-черные волосы ребенка резко контрастировали с его кожей цвета воска, посеревшими губами и остекленевшими безжизненными глазами, что придавало ему сходство с фарфоровой куклой. Ворон наклонил голову, обхватил когтями распухшие пальцы мальчика и, сверкнув черными глазами, вонзил клюв в брюшную полость трупа, прогрызая себе путь внутрь. Из булькающей глотки падальщика раздавалось довольное урчание, пока он пожирал найденное, лоснящаяся фигурка птицы постепенно исчезала, все глубже зарываясь в полый труп.

Грудная клетка мальчика вздулась, под натянутой кожей перекатывались бугры. С каждым волнообразным толчком челюсть ребенка раскрывалась все шире, его голова откинулась набок. Вскоре содрогания прекратились, наступило жуткое затишье, прерванное, когда рука, а затем нога мальчика дернулись, и наконец, ребенок судорожно втянул воздух. Одним плавным движением он принял вертикальное положение, словно марионетка под управлением кукловода, тянущего за веревочки. Мальчик обхватил рукой подбородок, зубы со щелчком сомкнулись, щелк… щелк… челюсть встала на место. Он покрутил головой то в одну, то в другую сторону, вправляя шею и привыкая к новой амплитуде движений. А затем, склонив голову под неестественным углом, медленно повернулся к Каю, буравя его проникающим в душу взглядом огромных, черных как ночь глаз.

Кая охватил ужас, его затрясло от накатывающих волн нестерпимой тошноты. Из его горла вырвался звук, превратившийся в исступленный крик, огласивший окрестности. Внезапно он осознал присутствие другого человека. Кай поднял глаза и обнаружил, что находится уже не в деревне.

Под сенью каменистой скалы, отрезая Каю путь к отступлению, стоял высокий мужчина. Его внушительная широкоплечая фигура рассекала тень каменной громады. Засохшая кровь обагрила его руки и растрепанные черные волосы, грудь человека покрывали шрамы, и, когда он оборачивался, становилось видно, что они опоясывают его торс и испещряют спину.

Воздух сгустился, стал тяжелым и удушливым, Кай почувствовал, что задыхается; у незнакомца было его лицо, однако золотистые глаза сверкали злобой.

Кай понял, что знает этого человека.

РЕЗКИМ РЫВКОМ Кай вынырнул из кошмара, задыхаясь и обливаясь ледяным потом, что струился по его пылающей коже. Неудержимая дрожь сотрясала тело, и еще по крайней мере минуту он ни черта не видел, злобная ухмылка и вереница искалеченных трупов продолжали кружиться перед глазами. Вонь гари и гниющей плоти вынудила его рвануть вперед закашлявшись, пока желудок не свело рвотными позывами. Каждый дюйм кожи горел огнем, жар опалял затылок. Он прижал колени к груди, телом и разумом стремительно соскальзывая в пучину безумия и судорожно пытаясь ухватиться за что-то реальное.

– Кай.

Голос Амы пробился сквозь окутавшую пелену. На его плечо опустилась чья-то рука и крепко сжала, он попытался отпрянуть. Первое, что увидел Кай, – золотисто-янтарные глаза Амы, более теплые и глубокие, чем ледяной блеск во взгляде фигуры из его кошмара.

– Что, черт возьми, ты со мной сделала? – прорычал он, отталкивая ее руку и едва не падая в обморок снова. Кай все еще был ранен, боль продолжала терзать его тело, а теперь и в голове основательно помутилось. – Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Он сказал, – ответила женщина, мотнув головой в сторону окна, где по-прежнему сидел ворон.

Кай взглянул на птицу, в голове промелькнул образ мертвого мальчика. Чувствуя, как опять скрутило живот, Кай, пошатываясь, рухнул на колени. Стиснул зубы и проглотил желчь. Его тошнило не от вида крови, а от головокружительного вихря ощущений, нахлынувшего, когда он попытался справиться с воспоминаниями.

– Что ты со мной сделала? – повторил он, в голосе начали проскальзывать нотки безумия.

Ама вернулась к креслу и присела.

– Позвала его.

Кай уже собирался рявкнуть, чтобы она перестала морочить ему голову загадками, когда перед мысленным взором возник образ его двойника. Он точно знал, о ком она говорила.

– Зачем?

Женщина внимательно посмотрела на него, оценивая реакцию.

– Хотела взглянуть, насколько все плохо. И я получила свой ответ.

– Зачем? – снова рявкнул Кай.

– Я уже говорила, – вздохнула Ама, словно разговаривала с ребенком. – Я здесь по поручению кое-кого, кто за тобой приглядывает.

Прежде чем он успел обрушиться на нее с очередным вопросом, женщина подняла палец, окинув его острым взглядом.

– У сущности, что тебя преследует, есть имя?

Кай сглотнул, разглядывая ворона и гадая, что он такое и зачем оно забралось в труп мальчика. Он по-прежнему не доверял Аме. Если она путается с монстром, подобным этой птице, то ему стоит бежать в чертовы горы и поискать убежища там. Что она вообще здесь забыла?