В тот же период король Хлотарь I начал войну на землях «саксов», то есть на территории с не очень четкими границами, расположенной между верховьями Везера, Эльбы и побережьем Северного моря. Местное население было побеждено, и на него наложили ежегодную дань в пятьсот коров. Тем не менее франкское владычество оставалось здесь непрочным, и в 555–556 гг. Хлотарю снова пришлось прибегнуть к вооруженной силе, чтобы восстановить выплату дани; он воспользовался этим случаем, чтобы снова разорить Тюрингию, которая некстати решила поддержать восстание саксов.

Завоевание северных королевств, конечно, добавило к Regnum Francorum гигантские территории, но эти пространства оставались малонаселенными; добыча и дань оттуда были скудными. Поэтому по-настоящему Меровинги жаждали скорей богатых земель Юга. Так, франки долгое время мечтали завладеть бургундским королевством в долине Роны. С этой целью Хлодвиг предпринял в 500 г. хитрый маневр, воспользовавшись междоусобными войнами короля Гундобада и Годегизила, но решительной победы не добился. В 523 г. его сын Хлодомер предпринял новый поход и сумел взять в плен короля бургундов Сигизмунда. Однако только в 534 г. Хильдеберту I и его племяннику Теодоберту удалось окончательно сокрушить королевство на Роне. Тогда земли, расположенные между Авиньоном, Шалоном-на-Соне и Женевским озером, были присоединены к Regnum Francorum и в соответствии с принципом Teilreiche временно разделены между обоими Меровингами, которые их завоевали.

Военное могущество франков служило им на войне, но также помогало вести агрессивную дипломатию. Так, в 537 г. Меровинги добились, чтобы остготы уступили им Прованс, взамен пообещав оказать военную помощь против империи. Дело было сделано мастерски, и византийский историк Прокопий посвятил его описанию несколько восторженных страниц. Воспользовавшись распадом сферы влияния остготов, Меровинги захватили также всю Аламаннию между верховьями Рейна, Майном и верховьями Дуная.

В качестве хоть воинов, хоть политиков Меровинги имели менталитет скорей стервятников, чем орлов. Они по возможности пользовались моментами слабости у соседей, чтобы обобрать их. Беспорядки, вызванные в Италии столкновениями между остготами и византийцами, могли только разжечь их аппетит. Впрочем, ситуация сложилась идеальная: официально франки были союзниками императора, но уступка Прованса делала их должниками по отношению к равеннским королям. Сообразно сиюминутным интересам они могли внезапно переходить из одного лагеря в другой. Их коварство порой граничило с макиавеллизмом. Так, когда в 538 г. остготский король Витигис попросил у франков помощи против имперцев, король Теодоберт I согласился ему помочь. Но он послал в Италию воинов родом из аннексированной Бургундии, а не коренных франков. Сделав это, он мог с искренним видом уверять византийцев, что франки никогда не нарушали своей клятвы и не нападали на императорские войска: ведь Витигиса поддержали «бургунды»!

Тем не менее Меровинги выступали на стороне остготов в Италии лишь эпизодически. Несколько раз они совершали совместные операции с Византией против Витигиса, а потом против Тотилы. Таким образом, лавируя между обеими сторонами, Теодоберт I сумел в 540-е гг. завладеть Венецией и левобережьем Адидже. Согласно византийскому хронисту Агафию — который, возможно, преувеличивает, — у того же Теодоберта были планы вторгнуться во Фракию и осадить Константинополь. Во всяком случае, очевидно, что Меровинги внушали империи страх. Так, в царствование Теодобальда, в начале 550-х гг., экспедиционный корпус под командованием герцога Букцелена совершил нападение на Центральную Италию; возможно, франкский экспедиционный отряд даже на время занял Сицилию, прежде чем полководцу Нарсесу удалось выправить положение.

Во внешней политике престиж, накопленный в войнах с данами, остготами или византийцами, стал капиталом, который Меровинги умели использовать, чтобы расширять свое влияние далее. Для малых народов, ощущавших угрозу со стороны сильных соседей, короли франков олицетворяли защитника. А на союз Меровинги соглашались в обмен на неявное признание их гегемонии. Теодорих I помолвил своего сына Теодоберта с Визигардой, дочерью короля лангобардов Вахона, которому угрожали гепиды и авары. Потом тот же Теодорих выдал свою дочь Теодехильду за наследного принца варнов; этот очень плохо известный народ, поселившийся на побережье Северного моря, подвергался натиску англов, живших в Ютландии. Благодаря этим бракам варны и лангобарды вошли в сферу влияния Меровингов. Такой же была судьба баваров, когда в 550-е гг. Хлотарь I согласился отдать их герцогу Гарибальду вдовствующую франкскую королеву, ставшую супругой герцога. С тех пор Меровинги считали Баварию своим доминионом.

Даже вестготское королевство, отечество Брунгильды, не было защищено от экспансии франков. Главной мишенью последних была Септимания, ив 510-е гг. Теодориху I и его сыну Теодоберту I удалось захватить там город Безье. Франки зарились и на Кантабрию[10]. Хильдеберт I несколько раз посылал туда армии, доходившие до самой Сарагосы. Тем не менее закрепиться в Северной Испании ему так и не удалось.

Несмотря на отдельные неудачи, Regnutn Francorum занимало гигантскую площадь. Когда в 540-е гг. император Юстиниан попросил короля Теодоберта I описать свое королевство, тот гордо ответил:

И это было отнюдь не бахвальство. Если начертить на карте Европы линию, соединяющую Байонну с Венецией, и другую от Венеции до места слияния Эльбы и Заале, получатся почти точные границы огромной меровингской империи.

Следует немедленно указать на один нюанс. Regnum Francorum никоим образом не имело органичной территориальной целостности, в отличие от Римской империи. Лучше всего его представлять как набор концентрических кругов, в которых отправление меровингской власти различалось по форме и интенсивности. Только к северу от Луары и к западу от Мозеля власть франкских государей могла выглядеть бесспорной; неудивительно, что там находились центральные области Teilreiche и главные центры власти. В непосредственных окрестностях этого пространства королевская власть уже слабела: конечно, Меровинги чувствовали себя как дома в Аквитании, в Провансе или в Бургундии, но там никогда не были полностью исключены приступы сепаратизма. Немного далее проходил третий пояс — периферийных герцогств, как Аламанния, Бавария или Тюрингия. Их жители обычно воспринимали франков как властителей, но Меровинги были достаточно предусмотрительны, чтобы регулярно напоминать о себе, при надобности используя оружие. Далее размытую границу Regniuriz образовали земли, где жили бретоны[11], саксы, варны, свевы и лангобарды; их было легко победить и сделать данниками, но их подчинение никогда не было полностью обеспечено. Что касается дальнейших земель, то Меровинги претендовали на Северную Италию, на Пиренеи, населенные васконами, на англосаксонский Кент и на первые, пограничные области славянского мира. Но им редко удавалось удерживать эти пространства более чем в течение жизни одного поколения.