— Если вы из «Совы», — начал мистер Пьютер, не удосужившись поинтересоваться личностями визитеров, — то вы неправильно напечатали моё имя в списке гостей благотворительного вечера Пемзса. Я не Путер, а Пьютер, понятно?

Гулкий, почти лишённый эмоций голос бородача дышал таким же здоровьем, как и весь его облик.

— Инспектор Джек Шпротт из отдела сказочных преступлений. Это сержант Мэри Мэри.

— А! — воскликнул Пьютер. — Насчёт мистера Болтая? Милости прошу.

Детектив поблагодарил, и они вошли. Джеку и Мэри показалось, что они попали в музей, поскольку все украшения и обстановка в доме соответствовали стилю среднего класса викторианской эпохи. Дорогая мебель отсутствовала: сплошь низкосортный самшит и убогий шпон. Пара гипсовых оленьих рогов, выкрашенных в коричневый цвет, ждала очереди быть повешенной на стену, все свободное место занимали веера и прочие характерные безделушки. Мистер Пьютер с гордостью проследил за изумленным взглядом Джека.

— Это все оригиналы, мистер Шпротт! Каждый предмет, от ширм у постели до вееров на серванте. Поскольку низкокачественных вещей той эпохи сохранилось очень немного — и это вполне закономерно, — они практически бесценны. Эти гипсовые оленьи рога я купил на прошлой неделе на аукционе «Кристи» за семь тысяч фунтов. Пришлось изрядно побороться с конкурентом из Японии. Им такие штуки нравятся почти так же, как и мне. Может, пройдем в кабинет?

— Будьте так любезны.

Мистер Пьютер привел их в библиотеку, забитую тысячами антикварных книг.

— Впечатляет, а?

— Очень, — сказал Джек. — Как вам удалось столько собрать?

— Ну, — потупился Пьютер, — слыхали о человеке, который постоянно берет книги почитать и никогда не возвращает?

— И?..

— Вот это я и есть.

Он загадочно улыбнулся и предложил им обоим сесть, затем опустился в кресло сам.

— Итак, чем могу быть полезен?

— Вы присутствовали вчера на благотворительном вечере Пемзса в танцзале «Дежавю»?

— Присутствовал.

— Вы разговаривали с мистером Болтаем?

— Да, инспектор. Правда, честно говоря, особого толку от него не добился.

— Мистер Болтай был пьян, когда прибыл?

— Мистер Болтай вечно подшофе. Он наделен блестящим умом, но растрачивает себя по пустякам. Я подсел к нему в надежде уговорить его присоединиться к одной из наших групп взаимопомощи. Возможно, вы не в курсе, мистер Шпротт, но я возглавляю редингское Общество трезвости. Мы делаем, что можем, для людей вроде мистера Болтая, сочетая работу в группах доверия, молитвы и электрошоковую терапию. Когда он занял своё место за столом, я очень сурово побеседовал с ним о его привычках.

— И что он ответил?

Мистер Пьютер вежливо кашлянул.

— Он сказал: «Наливай, старый… овощ, у меня во рту сухо, как в Гоби». Я отказал, и он кликнул Марджори, чтобы та дала ему выпить. Я попытался воззвать к его рассудку, но он лишь обозвал меня старым… то есть…

— Хреном? — подсказала Мэри.

— Именно так, юная леди. Я вновь попробовал вразумить его, но он начал язвить. Я его и насчёт этого предупредил, ведь я ещё возглавляю редингское отделение Общества анонимных язвителей…

— А после того, как он начал язвить? Что было потом?

— Он все пил и пил, пока не принялся спорить вообще по всякому поводу. Кульминации это безобразие достигло, когда лорд Пемзс поднялся на сцену и объявил, что организует фонд в пятьдесят миллионов фунтов на восстановление клиники Святого Церебраллума — ветхой и прискорбно устаревшей в плане оснащения психиатрической лечебницы. Мистер Болтай вскочил и прежде, чем кто-либо успел его остановить, заявил, что все пятьдесят миллионов и любые «подарки», которые могут понадобиться, берет на себя. Воцарилось ошеломленное молчание, коим его лордство и воспользовался, дабы обратить все в шутку. Мистер Болтай крикнул, что через пару месяцев у него будет куча денег, назвал Рэндольфа уродом, а затем рухнул ничком.

— Без сознания?

— Не совсем. Лорд Пемзс вместе с одним из официантов вывели его из зала. Вернувшись, его лордство извинился за долгое отсутствие и сообщил, что отправил мистера Болтая домой на своей личной машине.

— Когда это было?

— Около одиннадцати.

— Вы хорошо знали мистера Болтая?

— В обычной жизни — почти не знал. Но в деловом отношении имел причины неплохо его изучить.

Джек и Мэри подались вперёд.

— Продолжайте, — сказал Джек.

Пьютер нажал кнопку внутренней связи и сказал:

— Пожалуйста, дело Болтая, мисс Длинноноуг… Года полтора назад он подъезжал к «Живчику и партнерам» насчёт покупки кое-каких интересовавших его акций. Поскольку он выразил готовность вложить в дело изрядную сумму, в консультанты ему предпочли назначить одного из партнеров фирмы. Так я стал его личным брокером. — Он печально покачал головой. — Мистер Болтай мёртв! Жуткое дело. И кто унаследует его состояние?

Джек и Мэри переглянулись. Никто из них и не подумал о завещании. Оно гласило: «Все — жене», но покойный был разведен. Вопрос оставался открытым.

— Мы пока не знаем. А почему вы спрашиваете?

— Только потому, что я должен действовать очень быстро, чтобы реализовать эти акции. Если не случится чуда, Пемзс через пару месяцев обанкротится и доля мистера Болтая не будет стоить ни пенса. Если нам удастся без проволочек разобраться с завещанием, я, может, и сумею хоть что-то извлечь из этого кошмара.

Джек все ещё не понимал.

— И сколько у него было акций?

В этот момент вошла мисс Длинноноуг с пухлой папкой. Мистер Пьютер поблагодарил секретаршу, почти в открытую подмигнув ей, а затем сверился с папкой.

— По самым грубым прикидкам, я бы сказал… двенадцать миллионов.

Джеку пришлось попросить его повторить. Он записал цифру в своем блокноте и подчеркнул.

— Двенадцать миллионов. И в скольких компаниях?

— О! Я думал, вы знаете, — удивился мистер Пьютер. — Все акции до единой — это акции компании «Пемзс — средства по уходу за ногами»!

Воцарилось молчание, пока Джек и Мэри переваривали услышанное.

— Значит, наше яйцо сложило все яйца в одну корзину, — резюмировала Мэри. — Это нормально?

— Это идёт вразрез со всякой логикой, мисс Мэри. Если вы владеете большим портфелем акций, всегда разумнее распределить риски.

— И сколько же эта гора стоит? — поинтересовался Джек.

Пьютер взял калькулятор и сверился с последней биржевой сводкой в «Сове», затем нажал несколько кнопок.

— По нынешнему курсу — более миллиона фунтов.

Джек присвистнул: